нереальное.
Пэкстон сузил на меня глаза, переваривая мои слова. Я не сказала ничего, что не было правдой. Он это знал. Несомненно, он мог по щелчку пальцев снять с себя обличие овечки. Я много раз это видела за последние несколько месяцев. В одно мгновение он был мягким и нежным, как овечка, а в другое — волком, поедающим бедного олененка. Прожует и выплюнет в мгновение ока.
— У меня полный живот, — объявила Роуэн, поглаживая живот круговыми движениями.
— Можешь идти, — кивнула я, вытирая соус с уголка ее губ.
— Я тоже, мамочка?
— Да, ты доела?
— Да, но я хочу допить свой напиток. Не выбрасывай его, — прокричала, убегая, Офелия, пытаясь обогнать Роуэн.
Я смотрела им вслед, продолжая вести обычную беседу с Пэкстоном:
— Смотри, они обе направились прямиком к скалодрому, каждая желает обогнать другую, — я сделала глоток через соломинку и повернулась к нему, когда он не ответил. — Что?
— Думаешь, это нереально?
Я закатила глаза и повернулась к девочкам. Офелия добежала до скалодрома на два шага быстрее Роу.
— Не делай из этого проблему, Пэкстон.
— Хорошо. Я просто упомяну об этом в разговоре с девочками, и ты сможешь объяснить им, ладно?
Почему я чувствовала вину из-за всего, что говорила ему, для меня было непонятно. Не могу сказать, что он не заслуживал этого, но, тем не менее, меня грызла совесть.
— Прости, — сказала я, снимая туфлю с левой ноги в жалкой попытке флирта. Склонив голову и хитро улыбнувшись, я провела пальцами по его ноге.
— Думаешь, я не люблю тебя, Габриэлла? Люблю. Я не стану приукрашивать свои чувства. Не говорю того, чего не подразумеваю.
— Пэкстон, не делай из мухи слона. Я ничего не хотела этим сказать.
— Почему в машине ты сказала, что у тебя есть отец?
Я моргнула несколько раз, вспоминая об этом.
— Не знаю. У меня было быстрое видение того, как мы с сестрой и мамой ехали по шоссе. Я была зла на Гэбби за то, что она назвала нас бастардами, так как у нас не было папы. Мама резко свернула к обочине и повернулась к нам, сказав обеим, что у нас был отец. Но это все. Это все, что я видела.
Пэкстон смотрел на меня встревоженным взглядом.
— Что? — наконец спросила я.
— Гэбби? Гэбби сказала, что вы бастарды?
— Да… — ответила я с сарказмом. — Так я и сказала.
— Так ты не Гэбби? Это твои слова.
— О, боже мой, Пэкстон. Может, прекратишь уже? Мы были маленькие, в возрасте Офелии. Тогда я еще была Изабеллой. Тебе и правда в это не верится? Скажи мне честно. Ты правда веришь в то, что я не та Габриэлла, на которой ты женился?
— Временами не верю, временами верю. Если так, что ты…
— Габриэлла! Где Роуэн и Офелия?
Я обернулась как раз вовремя, чтобы поймать Шанс, летящую ко мне с распростертыми объятиями и радостным выражением лица. Я обняла ее, потому что хотела, а не потому что должна была. Я, вроде как, любила ее, но не ее маму и папу. Спор ее родителей, стоящих позади нее, был очевиден. Кэндес хотела уйти, а Лейн пытался вести себя цивилизованно.
— Привет, малышка. Как дела?
— Хорошо, у меня выпал четвертый зуб, видишь?
— Правда? У Роуэн тоже. Тот же самый.
Глаза Шанс расширились, а рот открылся.
— Правда? Пойду посмотрю.
Я перевела внимание на выражение лица Пэкстона.
— Забирай девочек, — приказал он.
Я вскинула руки в воздух в защитном жесте, останавливая его.
— О, нет, я не стану этого делать. Они только пошли на площадку. Сам иди забирай. Я боюсь.
Пэкстон не смог сдержаться. Он усмехнулся, и я последовала его примеру. Напряжение между нами ослабло благодаря простой улыбке и взгляду. Взгляду, которого я не понимала, и, уверена, он тоже. Значение, которого не осознавал ни один из нас.
