Шлюха

— Думаю, нужно купить маме мини-Вэн, — пошутил он.

Я нахмурилась, но все равно засмеялась скрытой шутке, а девочки согласились насчет минивэна.

— Я не буду водить минивэн, — тут же ответила я с легким чувством головокружения. Я была с одной стороны влюблена в этот момент, с другой — насторожена. Мне было сложно доверять Пэкстону. Мужчина, который сейчас привез свою семью есть пиццу, был не тем, с которым я покинула больницу. Но… он все еще был здесь, и я это знала.

— Мне нравится синий, мам. Эй, смотри, там лошадка, — выкрикнула Офелия, когда мы проехали мимо грузовика с трейлером, в котором была черная лошадь. Она мгновенно забыла про минивэн. Неугомонное дитя.

Конечно, Роуэн не могла просто так оставить это.

— Это не лошадка, это пони, да, пап?

— Это была лошадь.

— Нет, неправда. Лошади больше.

— Не-а, Роуэн. Она просто не выросла еще. Как ты.

— Я старше тебя.

— Но ты не большая.

Мы с Пэкстоном обменялись взглядами, прежде чем прекратить глупую ссору.

— Давайте поедим курицу, — сказал он в зеркало заднего вида.

Я засмеялась, когда они одновременно закричали «нет».

— Чаки Чиз, — обоюдно решили они.

Пэкстон свернул направо, направляясь к Марии, его любимой пиццерии.

— О, нет, я сказал пицца, а не Чаки Чиз. Ненавижу это место.

— Но мы хотим поиграть там, — заныла Фи.

Я уставилась в окно, слушая в пол уха, внезапно ощутив какое-то предчувствие, дежавю. Словно я уже однажды проживала подобную сцену. Только я сидела на заднем сидении. Я вела спор.

— Гэбби сказала, что мы бастарды, потому что у нас нет отца. Я не бастард. Скажи ей, что я не одна из них, — пожаловалась я с заднего сидения.

— Нет, это правда. Мы обе бастарды. У нас нет папы.

Движущийся за нами грузовик завизжал шинами и загудел в клаксон, когда мама свернула машину к обочине дороги.

— Вы не бастарды. У вас есть папа.

Я моргнула, пытаясь сфокусироваться на Пэкстоне.

— Привет.

— А?

— Ты куда улетела?

— Я… я не уверена. У меня есть папа.

— Эм. Ладно.

Пэкстон сменил тему, когда одна из девочек спросила, кем был мой папа. Вместо этого он заговорил о школе, спрашивая Роуэн, что она думала о пропуске первого класса.

— Я тоже пропущу детский садик, — решила Офелия.

И снова мое внимание перехватила семья и вражда между спорящими девочками. Пэкстон объяснил Фи, как весело в детском садике, и она очень быстро поменяла решение. Я смотрела на ограждение у дороги, пытаясь вернуть те видения, которые были нужны мне больше всего.

Эти мысли вылетели сразу же, как только мы заняли столик в Чаки Чиз — мой муж снова сдался. Пэкстон был хорошим человеком. Мужчиной, по которому пускали слюни женщины, отцом, которого хотела каждая жена, любовником, заставляющим пальцы на твоих ногах сжиматься. Я улыбнулась ему с другой стороны стола, думая о своем глупом наблюдении, и покачала головой из стороны в сторону.

— Что? — тут же спросил он.

Я посмотрела на свою сырную пиццу, накручивая сыр на вилку.

— Ничего, просто фантазия.

— Что такое фантазия? — спросила Фи, откусывая уже от третьего кусочка пиццы.

Пэкстон посмотрел на Фи, затем снова на меня.

— Боже, ты что, не кормила ее сегодня?

— Знаю, она ест не в себя, — ответила я Пэкстону, а после и на вопрос Фи, которая смотрела на него. — Это притворство. Фантазия — это что-то