— Похоже, что вы умеете читать мысли.
— Случается, но не ваши. Просто без труда могу предположить, о чем вы сейчас думаете. Успокойтесь. Я не могу убить вас хотя бы по той причине, что в таком случае Саган разыщет меня, где бы я ни прятался, и меня самого будет ждать медленная и мучительная смерть.
— Вы и так уже возглавляете ее черный список, — заметил я.
— О, вне всякого сомнения. Но это было необходимо, и я не собираюсь просить у нее извинения.
— Генерал, — перебил я его, — зачем вы притащили меня сюда?
— Во-первых, потому что мне нравится этот вид, а во-вторых, я хочу откровенно поговорить с вами, а моя шлюпка — единственное место, где нас наверняка никто никаким способом не сможет подслушать.
Он дотянулся до приборной панели и нажал кнопку; виды планеты и станции сразу сменил непроницаемый черный покров.
— Наномеханический экран, — догадался я.
— Конечно. Никакие сигналы не проникают ни внутрь, ни наружу. Вы, думаю, знаете, что находиться взаперти для солдат Специальных сил невыносимо: мгновенно развивается нечто вроде клаустрофобии. Мы привыкли быть в постоянном контакте друг с другом через МозгоДрузей, так что отключение связи для нас — все равно что потеря любого из трех первичных чувств.
— Знаю. Джейн рассказывала мне об операции Специальных сил против Чарльза Бутэна, в которой принимала участие. Бутэн изобрел способ отключать сигналы МозгоДрузей членов группы Специальных сил, отчего большинство из них погибли, а часть выживших бесповоротно утратили рассудок.
Сциллард кивнул.
— Тогда вы поймете, насколько трудно сделать что-то подобное даже мне. Честно говоря, я никак не могу сообразить, каким образом Саган удалось перенести потерю контакта с миром, когда она стала вашей женой.
— Поддерживать контакт можно разными способами.
— Что ж, вам виднее. Но, думаю, уже из того, что я пошел на полное экранирование, вам должно быть понятно, что речь пойдет об очень серьезных вещах.
— Я весь внимание.
— Роанокская операция повлекла за собой серьезные неприятности, — начал Сциллард. — Для всех. Союз колоний рассчитывал, что уничтожение флота конклава вызовет в конклаве гражданскую войну. Этот расчет, в общем-то, оправдался. Распад конклава уже начался. Расы, оставшиеся верными генералу Гау, столкнулись с фракцией, которую возглавил Нерброс Эзер, представитель расы аррисов. От взаимного уничтожения эти две фракции конклава удерживает лишь одна вещь.
— Какая же?
— Та, которую Союз колоний в свое время не принял во внимание. А именно: что теперь каждая раса, входящая или, вернее будет сказать, входившая в конклав, горит желанием уничтожить Союз колоний. Не просто изолировать его, чем готов был удовлетвориться Гау, а полностью уничтожить.
— Потому что мы уничтожили флот, — вставил я.
— Это лишь ближайший повод. Союз колоний забыл, что, нападая на флот, мы атакуем не просто конклав, а всех его членов. В сводную эскадру входили по большей части флагманские корабли флотов каждой из рас. Мы не просто уничтожили флот, мы погубили символы народов. Мы сильно и грубо оскорбили все четыреста двенадцать рас, понимаете, Перри? И они не намерены простить нам это. Но кроме того, мы пытаемся воспользоваться гибелью флота конклава для сплочения других неприсоединившихся рас. Мы хотим сделать из них наших союзников. И члены конклава решили, что лучший способ заставить неприсоединившиеся расы оставаться такими и впредь состоит в том, чтобы устроить СК показательную казнь. На этом они все опять сошлись.
— Но вас, похоже, все это не удивляет, — заметил я.
— Меня — нет, — согласился Сциллард. — При подготовке к уничтожению флота конклава разведка Специальных сил смоделировала последствия этой акции. И такой результат оказывался наиболее вероятным при всех расчетных вариантах.
— Но почему же вас не послушали? — спросил я.
— Потому что штаб ССК представил правительству Союза колоний именно те модели, которые оно желало видеть, — объяснил Сциллард. — И еще потому, что, если брать по большому счету, Союз колоний куда больше доверяет разуму настоящих людей, чем франкенштейновских монстров, которых эти самые настоящие люди создают для того, чтобы они делали для них грязную работу.
— Наподобие уничтожения флота конклава, — вставил я, вспомнив лейтенанта Стросса.
— Да.
— Раз вы предвидели такой результат, то должны были отказаться выполнять этот план. Вы не должны были позволить вашим солдатам уничтожить флот.
Сциллард покачал головой.
— Все не так просто. Если бы отказался, меня тут же сместили бы с должности и назначили бы другого командующего Специальными силами. Видите ли, Перри, в Специальных силах не меньше интриг и борьбы амбиций, чем во всех остальных сферах человеческого бытия. Я могу назвать троих подчиненных мне генералов, каждый из которых с готовностью будет исполнять самые дурацкие приказы, если ему пообещают повышение на мое место.
— Но, как бы там ни было, дурацкий приказ выполнили вы.
— Да, выполнил. Но сделал это на своих условиях. Одним из которых было назначение вас и Саган руководителями колонии на Роаноке.
— Значит, это вы послали нас туда?! — удивился я. — Вот это новость!
— Если честно, я хотел послать туда Саган, — признался Сциллард. — Вы были лишь довеском к ней. Я решил, что вы вряд ли испортите дело.
— Приятно узнать, что тебя высоко ценят, — усмехнулся я.
— Благодаря вам оказалось гораздо легче ввести в операцию Саган, — продолжал Сциллард. — К тому же я знал, что вы давно известны генералу Райбики. В общем, вы пришлись кстати. Но на самом деле главной фигурой были не вы и не Саган. Решающее значение здесь имеет личность вашей дочери, администратор Перри. Именно из-за нее я и добился назначения вас обоих руководителями колонии на Роаноке.
Я попытался сам разрешить новую загадку.
— Неужели все дело в обинянах? — спросил я.
— В них самых, — кивнул Сциллард. — Обиняне считают ее чем-то вроде воплощения бога, так как поклоняются ее родному отцу, подарившему им сомнительное благо эмоционального восприятия.
— Боюсь, что не очень-то понимаю, какое отношение могут иметь обиняне ко всей этой истории, — сказал я.
Это была ложь. Я точно знал ответ на свой вопрос, но хотел услышать его от Сцилларда. И он не обманул моих ожиданий.
— Дело в том, что без них Роанок обречен. Роанок уже сыграл свою роль приманки для флота конклава. Теперь нападению подвергся весь Союз колоний, и СК должен решить, как лучше всего распределить свои оборонительные ресурсы.
— Мы уже знаем, что Роанок не может рассчитывать на весомую поддержку, — сказал я. — И мне, и моим помощникам уже осточертело слушать об этом.
— О нет, — отозвался Сциллард. — Дела еще хуже.
— Да куда же хуже-то? — удивился я.
— А вот куда, — серьезно сказал Сциллард. — Роанок будет куда ценнее для Союза колоний, если погибнет, чем уцелеет. Вы должны это понять, Перри. Союз колоний собирается биться не на жизнь, а на смерть с очень значительной частью известных нам рас. Отработанная за много лет система комплектования вооруженных сил престарелыми землянами в таких условиях окажется неудовлетворительной. Нужно будет набирать войска на планетах Союза колоний и делать это быстро. И вот тут-то и нужен Роанок. Живой Роанок — всего лишь одна маленькая колония. Погибший — взывающий к отмщению символ для каждого из десяти миров, отправивших туда своих людей, да и для всех остальных миров Союза колоний. Если Роанок погибнет, граждане Союза колоний потребуют пустить их на войну,
