Ex ungue leonem

25, а также главу об УВЕЛИЧЕНИИ (п. 2.1) в Наст. изд. (С. 137–138)). Применительно к рассказам Толстого нас будет интересовать «антропоморфный» вариант такого приравнивания, когда и ‘один’ и ‘многие’ – это люди (а также животные). В нашем материале встречаются две основные разновидности конструкции ‘Один – много’: а) ‘Передача одному функций многих’ и б) ‘Один в центре внимания многих’. Кратко охарактеризуем каждую из них.

а) ‘Передача одному функций многих’ приравнивает одного ко многим в разновременности, путем показа последовательных состояний. Некая сюжетная функция выполняется сначала целым коллективом, затем одним персонажем. При этом существенным является

(51) момент концентрации коллективной задачи в руках одного лица, взятия им на себя чего-то, что по природе соизмеримо лишь с целым множеством людей.

Известный пример (проанализированный его автором) —

движение одной женщины с ребенком по одесской лестнице в «Броненосце “Потемкине”» Эйзенштейна, сменяющее и, так сказать, вбирающее в себя движение целой толпы (см. Эйзенштейн 1964–1971: III, 65).

б) ‘Один в центре внимания многих’ – ситуация, приравнивающая одного ко многим в одновременности, в рамках одной картины. Эта ситуация предстает, в свою очередь, в двух вариантах, различающихся способом выражения идеи ‘много’.

В одном случае (б₁) она КОНКРЕТИЗИРУЕТСЯ чисто количественно, как

(52) большая масса людей, чьи внимание, силы и действия однородным образом направлены на одного; ср. в той же сцене на одесской лестнице: строй солдат против одной женщины с ребенком.

В другом случае (б₂) идея ‘много’ выражается прежде всего качественно:

(53) персонаж располагается в геометрическом центре, так что на нем скрещиваются силовые линии, идущие с разных сторон.

При этом дело не в количестве людей, а в представленности многих или даже всех возможных пространственных углов зрения на героя (в минимальном случае достаточно двух противоположных направлений)64.

Ситуация такого рода представлена распространенным в литературе и фольклоре сюжетом о споре различных сил (бога и дьявола, добра и зла и т. п.) за душу человека.

Прототипом многих из сюжетов такого рода является спор Бога с Сатаной об Иове, а одним из проявлений в литературе нового времени – «Пролог на небесах» к «Фаусту» Гете.

Более приземленное и светское проявление того же сюжета (борьба нескольких за одного) представлено в ряде комедий Мольера, где два человека (или две группы людей) предъявляют те или иные притязания на одного (девушки – на Дон Жуана, учителя – на Журдена, жены – на Пурсоньяка).

Возможно и СОВМ обоих вариантов ситуации ‘Один в центре внимания многих’.

Именно в этом, по-видимому, состоит художественный колорит легенды о семи городах, претендующих на честь быть родиной Гомера: семь городов – это, во-первых, много (семь) коллективов людей и, во-вторых, это семь различных точек, рассеянных в географическом пространстве вокруг одной центральной точки (Гомера).

Помимо СОВМЕЩЕНИЙ внутри разновидности (б), возможно СОВМ обеих основных разновидностей конструкции ‘Один – много’ [(а) и (б)].

Так строятся эпизоды, где один (воин, дуэлянт) отражает натиск многих, нападающих на него с разных сторон; этим он (а) берет на себя функции целого множества людей и (б) служит центром внимания многих.

В К конструкция ‘Один – много’ представлена разновидностью (б₂):

котенок служит тем центром, к которому устремлены одновременно собаки (и скачущий за ними охотник) и Вася, причем эти силы оценочно и сюжетно противоположны; симметричность композиции подчеркнута неподвижностью котенка (в отличие от финала КП, во многом сходного с К, см. ниже).

В ДГ конструкция ‘Один – много’ (главным образом в разновидности (б)) дана в два этапа с заметным НАРАСТАНИЕМ.

На участке Усиления Опасности маленькая девочка притягивает к себе внимание с двух сторон: старшая сестра волнуется и кричит, а машинист свистит. При этом с обеих сторон это внимание дано с одинаковым знаком (сочувствие). Элемент же ‘разного, разных углов зрения’ представлен дважды: чисто пространственно (с одной стороны на младшую девочку смотрит сестра, с другой приближается поезд) и через роль в сюжете (сестра хочет спасти, поезд, на котором находится ‘сочувствующий’ машинист, угрожает).

На кульминационном участке (Спасительная Акция с Затемнением) к девочке приковывается внимание значительно большего числа людей: сестры, пассажиров, кондуктора. В частности, пассажиры представляют собой целый коллектив (б₁); вместе с тем сохраняется и даже возрастает и наличие разных углов зрения (сестра; находящиеся в поезде (б₂)).

По принципу ‘Один – много’ (а именно его разновидности (а) ‘Один в функции многих’) организовано и поведение едущих на поезде.

Сначала происходит простое НАР в числе: от единичного (машинист) к массовому (пассажиры); затем внимание коллектива (пассажиров; ср. «все проезжающие смотрели из окон вагонов») заменяется вниманием одного, представляющего этот коллектив кондуктора («кондуктор побежал на конец поезда»); в финале все точки зрения суммируются («все увидали, что девочка лежит…»).