– Я виделась с молодым человеком, который пошел на мост, чтобы спрыгнуть с него, – внезапно сказала Хонор, – с чертова моста, как ты говоришь, а теперь он вспоминает тот день и рад, что не сделал этого.
Волосы Лидии развевались. Со стороны железнодорожного переезда подул ветер, принеся с собой запах листьев и мазута. Дочь Джо была такой красивой!
– Я помню момент, когда ты родилась, – начала Джо, с трудом понимая, о чем говорит. – Это было посреди ночи, я тебе говорила? И в палате было тихо, хоть и говорят, что в родильном доме никогда не бывает тихо. У меня несколько часов были схватки. Твой отец тоже был там, держал меня за руку и пел. У него было много хорошего, много прекрасных качеств, но пел он ужасно. У меня наступил перерыв между схватками, и я так устала… Я думала, что не справлюсь. Я уже готова была все прекратить – просто сказать акушерке, что ты можешь оставаться во мне, ничего страшного, мне нужно поспать… И тут Стивен начал петь «Isn’t She Lovely». Он пытался копировать Стиви Уандера, и это было ужасно. Просто кошмарно! Я рассмеялась, а потом снова начались схватки и родилась ты. Родилась со смехом. У тебя были широко открытые глаза, и ты была самым красивым, самым прекрасным, что я когда-либо видела.
– Вот как можно понять, что она тебя любит, – добавила Хонор. – Потому что младенцы повсеместно уродливые. Кроме твоего отца.
Лидия сжала губы. Это не было улыбкой, но это было еще какой-то эмоцией, кроме страха.
– Когда меня спрашивают, кто я, – продолжала Джо, – я отвечаю, что я просто мать. И это правда. Но знаешь что? Это и неправда одновременно. Я не просто мать. Я твоя мать, мать Оскара и Айрис. И вы, любовь к вам, – это самое важное и прекрасное в моей жизни. Ты очень дорога мне, Лидия. Ничто и никто никогда не сможет тебя заменить. Никогда. Может, ты думаешь, что это не так много, но что до меня, то ты мое все.
Джо была полностью сосредоточена на Лидии. На ее волосах, легких, как паутинка. На раздуваемой ветром юбке. На пульсе, который бился у нее на шее. На глазах, глядящих в пустоту, карих, с длинными ресницами – таких же, как у Стивена. «Посмотри на меня, – мысленно умоляла Джо. – Взгляни на меня. Посмотри, как я тебя люблю, посмотри, насколько ты мне дорога. Взгляни на меня, уйди с этого моста и вернись домой!»
– Папа был в этом же месте, когда упал, – сказала Лидия. – Прямо тут, где мы сейчас стоим. Я всегда думала, что папа может летать.
– Не падай, – попросила Джо. Ей хотелось потянуться к дочери, взять ее за руку, удержать ее, но она не осмеливалась. – Не падай, Лидия. Нам будет тебя не хватать.
Лидия закрыла глаза. Джо напряглась, уверенная, что девочка сейчас прыгнет, и готовая попытаться ее поймать, удержать за руку, ухватиться за джемпер, за что угодно.
Она прыгнет следом, если понадобится, прижмется к ней всем телом и попытается оказаться снизу, чтобы смягчить ей падение. Потому что она бы не вынесла вида того, как умирает ее ребенок.
Она смогла бы оправиться после чего угодно, но не после такого.
– Лидия… – прошептала она, и имя унесло ветром.
Лидия открыла глаза и посмотрела на мать.
– Окей, – сказала она. – Ладно. Я не буду этого делать. Я тоже тебя люблю.
Она протянула руку. Джо наклонилась и обняла ее одной рукой. И они прижались друг к другу лбами.
– Я очень тебя люблю, – прошептала Джо. – Пожалуйста, давай уйдем с этого моста.
Лидия кивнула. Джо помогла ей развернуться и заметила, что влажные ладони дочери скользят по перилам. Она едва держалась и до сих пор дрожала, тяжело дыша и всхлипывая. Джо придержала ее, когда Лидия подняла ногу, чтобы перелезть обратно. Девочка, невероятно хрупкая, стояла на цыпочках на уступе, балансируя над обрывом.
А потом Лидия перелезла обратно, в объятия бабушки.
Джо вздохнула с облегчением и закрыла глаза, пытаясь поверить в случившееся. Ее дочь была в безопасности.
«Ох, Стивен, – подумала она, стоя над местом, где он погиб. – Я спасла ее. Она в порядке».
Из ниоткуда появился поезд.
Словно взрыв под ними – резкий порыв ветра и несущаяся полоса черного и желтого, от которой затрясся мост. Джо вздрогнула, ее нога соскользнула с уступа, рука дернулась в попытке ухватиться за перила, но промазала. А потом Джо упала.
Глава сороковая. Лидия
Я все время об этом думаю. Меня там не было, но я знаю, как это произошло.
Папа мог бежать все время, и ничто не могло его остановить. У него был широкий шаг, отличный ритм. Стоило всего лишь посмотреть на него, чтобы понять, что он может все.
Когда он стоял на мосту возле того парня, на месте, где потом прикрепили мемориальную доску в память о нем, он не чувствовал страха. Он стоял на уступе – он совсем узкий, я его видела, около четырех или пяти дюймов шириной – и смотрел на чистое пространство перед собой.
На такой высоте, должно быть, кажется, что можно оттолкнуться и полететь: раскинуть руки и парить, как бумажный журавль.
Ему не было страшно. Он был уверен и твердо стоял на ногах, полный силы и грации. Он спасал чью-то жизнь, жизнь незнакомца. А когда он оступился
