рукавов.
– Привет, Джо, – сказала она сексуальным голосом с русским акцентом, не хватало только меховой шапки.
Ричард поцеловал сына и протянул руку к дочери, но Айрис уклонилась от него.
– Солнышко, это твой папа.
– Она сегодня немного стеснительная, – сказала Джо с улыбкой. Она не стала говорить: «Она тебя почти не помнит». Не напомнила: «Ты не приехал к ним на прошлой неделе, хотя и обещал». Не сказала: «Ты сбежал с Татьяной до того, как Айрис смогла узнать, кто ты, и в глубине души я рада, что она тебя стесняется».
– Это папа, дорогая, – промурлыкала она вместо этого. – Он отвезет тебя в какое-нибудь красивое место.
– Нет, – сказала Айрис ей в шею.
– Мы поедем на папиной машине! – закричал Оскар, который не забыл своего отца. У него возле кровати стояла папина фотография, и он говорил о папе почти каждый вечер перед сном, и его вопросы о том, почему папа не приехал сегодня, периодически заставляли Джо врать насчет папиной важной работы, из-за которой он не смог приехать.
– Сегодня такой солнечный день, что мы решили поехать на побережье, – сказал Ричард, и Оскар снова начал кричать от восторга.
– На побережье? – переспросила Джо. – Это, конечно, мило, но я не собрала…
– Не волнуйся, всего лишь в Борнмут. Мы можем купить солнцезащитный крем и все, что им еще понадобится. И мороженое, – добавил Ричард, и Оскар начал прыгать у него на руках.
– Шоколадное мороженое! – завопил он.
– Какое захочешь, мой мальчик.
– Ты слышала? – прошептала Джо Айрис, чье горячее дыхание грело ей ключицу. – Мороженое!
– И еще рыба с чипсами на обед, – сказал Ричард. – Что скажешь, Айри? Хочешь поехать?
– Нет. – Голос Айрис был приглушен волосами Джо. Она сильнее сжала руки. – Мамочка…
– Ох, милая… – прошептала Джо, прижимая драгоценное маленькое тельце. – Это твой папа. Он хочет провести с тобой время. Он привезет тебя обратно в воскресенье днем.
– Нет.
– Сейчас это ее любимое слово, – объяснила Джо Ричарду. – Она не всегда это имеет в виду.
– Айрис? Хочешь пойти со мной, дорогая? – Татьяна протянула руки.
– Нет, – сказала Айрис, но подняла голову и посмотрела на Татьяну.
Потом отпустила шею матери и потянулась к Татьяне. Джо передала ее, все еще чувствуя тепло маленького тельца.
– Так какие у тебя планы на эти великолепные свободные выходные? – спросил Ричард. – Обед в кругу неработающих дам?
– Не знаю я никаких неработающих дам.
– Тогда клуб аппетитных мамочек. Ох, ну что же, ты все равно одета не для этого. – Он кивнул на ее старые джинсы, изношенную футболку и кроссовки. – Будешь заниматься садом?
– Красить комнату Лидии. У нас какое-то время поживет Хонор.
– Что, эта старая карга?
– Старая карга! – повторил Оскар и захихикал.
– Хонор сломала бедро, и ей нужно пожить в спальне на первом этаже, пока она не поправится.
– Не хотел бы я оказаться на твоем месте. Слушай, Джо, нам нужно кое-что тебе рассказать, чтобы ты отметила дату в своем календаре.
– Поехали на море! – командовал Оскар.
– Минутку, дружище, мне нужно поговорить с твоей матерью. – Ричард замялся и начал играть с липучкой на ботинке Оскара: отлепил, прилепил, снова отлепил.
– Дату? – спросила Джо, пытаясь скрыть нетерпение в голосе. – Вы снова едете в отпуск?
«Еще неделя или две, когда Ричард не сможет навещать детей».
– Ну да. В итоге. – Отлепил. Прилепил. – На самом деле мы на две недели полетим на Каймановы острова. – Отлепил. Застежка отделилась от обуви. – Но до этого мы поженимся.
Джо уставилась на ботиночек Оскара – было такое ощущение, будто она падает.
– Двадцать четвертого июля, – сказала Татьяна. – Это воскресенье.
Джо взяла себя в руки и улыбнулась Ричарду и Татьяне. Теперь она заметила кольцо на ее левой руке, которое было отлично видно, когда она держала дочку Джо. Оно, конечно, было со сверкающим бриллиантом, бoльшим, чем камень, выбранный Джо для собственного кольца, когда они с Ричардом обручились.
