сестра, но никак не может ее отыскать. Он плавает уже полчаса, и его настигает гипотермия; сперва он – впервые за все это время – чувствует, что до смерти замерз, а потом, совершенно неожиданно, ему становится почти тепло. Но это отнюдь не кажется ему странным. Его вообще ничто больше не удивляет. Вот только очень хочется снять одежду, но сил на это у него уже не хватает; он и так с трудом держится на плаву. Где-то там, всего в нескольких метрах от него, продолжает существовать прежний мир – солнце, лодки, вертолет. Однако здесь он чувствует себя в безопасности. О сестре он больше не думает. Он не может даже вспомнить, была ли у него сестра. Сейчас он испытывает лишь одну глубокую потребность – оказаться в темноте, быть поглощенным ею, стать невидимым, но какой-то первобытный инстинкт самосохранения еще теплится в его душе, хотя мысли туманятся все сильней. Он уже пять раз с головой уходил под воду и неизменно заставлял себя вынырнуть на поверхность, отчаянно кашляя и отплевываясь; однако он прилагает все меньше усилий к своему спасению и все хуже сознает, чего только что избежал. Шестое погружение оказывается для него последним; и он, практически утратив способность мыслить, отпускает от себя последние воспоминания о жизни с той же легкостью, с какой ронял на пол книгу, засыпая в постели.
Какой-то журналист из «Аргуса» стоит в телефонной будке и зачитывает каракули, нацарапанные им на четырех страничках в перекидном блокнотике:
– Около пяти часов дня…
Один из тех, что угодили в ловушку на дальнем конце пирса, охвачен паникой: он боится лететь. На нем футболка с надписью «Лидс Юнайтед». Перспектива быть поднятым в вертолет на тросе представляется ему куда более страшной, чем полное обрушение пирса у него под ногами. Ему кажется, что единственный правильный выход – прыгнуть в море и доплыть до берега. Он хороший пловец, но до поверхности воды шестьдесят футов. И он никак не может выбрать, на что ему решиться. Эти две мысли – вертолет или прыжок в воду, вертолет или прыжок – мечутся у него в мозгу все быстрее и быстрее, и ему от этого уже буквально дурно. Его жену подняли в вертолет еще во время второго захода, и, поскольку ее нет с ним рядом, он паникует все сильней, и в голове у него полный сумбур, но он все же понимает, что так вполне можно и разума лишиться, а это будет похуже подъема на спасательном тросе или прыжка в воду с высоты шестиэтажного дома. Вдруг, увидев себя как бы со стороны, он бросается в сторону от собравшихся и бежит к перилам, испытывая весьма странное ощущение: он видит какого-то глупого типа, который явно собирается прыгнуть с пирса в море, и ему хочется крикнуть, чтобы тот сперва снял башмаки и штаны. О самом прыжке он ничего не помнит – помнит только, что был ужасно удивлен, когда, словно проснувшись, вдруг оказался под водой, совершенно не понимая, как и почему он там оказался. Изо всех сил работая руками и ногами, он выныривает на поверхность, делает несколько глубоких вдохов и с трудом сдирает с ног ботинки, шнурки которых завязаны двойным узлом. Теперь он уже в состоянии понять, что спрыгнул в море с дальнего конца пирса и плавает в его чудовищной тени. Повернувшись, он видит нависающую над ним полуразрушенную часть пирса и окончательно вспоминает, что здесь произошло. Затем разворачивается, изо всех сил плывет к берегу, но, проплыв сотню ярдов, снова оборачивается. Теперь пирс превратился в некую часть привычного пейзажа. Затем пловец смотрит в сторону городской набережной – там толпы людей, синие мигалки, яркие вывески отелей «Кемден» и «Ройял». Он еще не знает, что все видели, как он спрыгнул с пирса, и теперь ждут конца этого захватывающего драматического эпизода, в котором ему отведена поистине звездная роль. Но в душе он уже чувствует себя победителем, он доволен и, испытывая необычайный прилив сил, спокойными размеренными гребками приближается к берегу, где его приветствуют радостными криками и, закутав в красное одеяло, ведут к машине «скорой помощи». А вот его жене придется целых три часа провести в полном неведении о случившемся, и она будет уверена, что он погиб, а потом еще долго не сможет его за эти страшные три часа простить.
Итак, на дальнем конце пирса никого не осталось.
Последний человек умирает, запутавшись в чудовищном переплетении сломанных досок и балок. Ему пятнадцать лет. Когда началась суматоха, он помогал отцу собирать маты и поднимать людей по приставной лестнице на заднюю часть пирса. Он поднимался последним, когда какие-то ребятишки то ли испугались, то ли подрались, и он, не удержавшись, упал. После падения в сознание он так и не пришел.
Возвращается спасательный катер, и его команда вылавливает из воды пятнадцать тел.
Прошло полтора часа. Шестьдесят четыре погибших.
Настоятель баптистской церкви предлагает воспользоваться церковным залом. Выживших в сопровождении полиции и пожарных везут по Хоуп-стрит, сворачивают в ворота возле магазина «Уиланз марин сторз», и они оказываются в просторном теплом помещении с паркетным полом, где горят лампы дневного света, на кипящем чайнике уже подскакивает крышка, а две дамы быстро готовят сэндвичи в крохотной кухоньке. Люди буквально падают – кто на стул, а кто и прямо на пол. На них больше никто не смотрит с жадным любопытством. Здесь они среди тех, кто все понимает. И некоторые, не скрываясь, плачут, а многие просто сидят и тупо смотрят в пространство. Трое детей оказались здесь без родителей – двое мальчиков и девочка. Родителей младшего из мальчиков уже переправили на вертолете в Шорем. А двое других детей теперь сироты. Девочка видела, как погибли ее родители, все понимает и безутешна в своем горе. А мальчик сочинил целую историю и теперь уверенно рассказывает, что его родители упали в море и их подобрало рыболовецкое судно. Он рассказывает об этом так подробно и с такой искренней убежденностью, что пожилая женщина, которой он, собственно, все это и сообщает, верит ему, до тех пор пока он не говорит, что теперь его родители живут во Франции, и только тогда она догадывается: тут что-то не так.
Женщина-полицейский бесшумно обходит помещение, присаживается на корточки перед каждой группой и спрашивает:
– Вы кого-нибудь потеряли?
Спасательный катер возвращается в третий раз и привозит канаты и оранжевые буйки, чтобы оградить место происшествия от толпы любопытных и
