раз, когда она лизала его лицо, он рефлекторно задирал голову, так как боялся глистов и бактерий.
– Ты лучшая собака, – говорил он, обхватив ее морду и глядя в пронзительно-синие глаза. – Папа тебя очень-очень любит.
Она подвывала и порыкивала, будто говорила, что он лучший папа на свете. Феде звонила какая-то девушка, он отвечал, что сегодня не может: очень важно с первых же дней приучить собаку к себе, это называется импринтинг.
В понедельник Федя собрался на репетицию, мать уехала еще раньше.
– Будь хорошей девочкой! – он поцеловал Найду в нос.
Чтобы собака не загадила всю квартиру, он закрыл двери в комнаты на толстые рулоны газет и постелил собаке пеленку. Найда уже научилась писать на пеленки, но не всегда добегала вовремя.
Когда Федя спускался по лестнице, он услышал скрежет когтей и громкий вой.
– Сидеть, ждать папу! – крикнул он и убежал.
Собаки не думают словами, но у Найды в мозгу сразу возникли образы леса, толстого дерева и троса, прицепленного к ее ошейнику. Нет, нет, нет! Она носилась по коридору в истерике, кидалась на двери, опрокидывала стеллажи и этажерки. Через час Найда улеглась на пол, с горя вцепилась зубами в толстенный энциклопедический словарь и начала его драть. Это успокаивало. Она тщательно жевала и глотала тонкую бумагу. Когда ей надоел словарь, она переключилась на советскую поваренную книгу с черно-белыми фотографиями осетров, сваренных на пару, перепелок с розетками на ножках, зеленого сыра и прочих деликатесов. Книга оказалась калорийная, сдобренная жиром, сахаром и следами крема. В семь, когда Ирена Леопольдовна отперла дверь, Найда утешала себя сандалиями Феди, купленными в Милане на распродаже. Ей очень нравилась сыромятная кожа.
– Целый день гавкала, целый день! – докладывала соседка на лестнице. – То воет, то гавкает, то носится, как лошадь. Притихнет и снова то же самое. Ужас! У-жас! Все время у нее что-то падает, а потом она возит это по полу. Вы уж постарайтесь воспитать вашу собачку.
Ирена Леопольдовна дико уставилась на Найду и захлопнула дверь с той стороны, словно во второй раз, когда она ее откроет, в прихожей уже наведется идеальный порядок.
Найда стояла на куче мусора, которую нагребла посреди прихожей, как современный художник. Так вели себя ее предки-волки: забирались повыше, чтобы на других посмотреть и себя показать. Собака скакнула на Ирену Леопольдовну и поставила мокрые лапы ей на пальто.
– Отстань, дура! – Ирена Леопольдовна вторично захлопнула дверь и позвонила сыну.
– Что за тварь ты привел в наш дом? Она всю квартиру разнесла! Это не собака, это дикое животное! Это какой-то волчара! Смотрит, смотрит злыми глазищами, потом как кинется! Пальто изгадила! Она меня загрызет! Верни ее обратно в приют, чтобы сегодня же вечером ее здесь не было! Я иду в гости к тете Мирре, вернусь в одиннадцать. И чтобы все убрал!
Когда она вернулась, рассказав подруге про «бедную щенулю» и своего неблагодарного сына, Федя уже вынес мусор и помыл пол.
– Тебе твоя собака дороже меня, – мать закрылась в своей комнате.
– Собака мне не дороже тебя! Хватит на меня давить, это и моя квартира, я тоже имею право голоса!
– Вот и держи этого крокодила у себя в спальне!
– А у меня она ничего не грызет!
– А ты ее оставь на день и увидишь, как она не грызет!
Найда от стыда забилась под кухонный стол, Ирене Леопольдовне стало ее жаль, в результате хаски обожралась вчерашним супом и куриными костями. Ела она невероятно много.
– Она тут нас всех сожрет, – говорила Ирена Леопольдовна, почесывая густую шерсть за ушами хаски. Собака слушала и улыбалась. – Сидит довольная, ууу, корова!
– Гулять! – скомандовал Федя, взяв поводок.
Собака мелко затряслась, вырвалась из рук Ирены.
Леопольдовны и забилась под шкаф в коридоре, растопырив задние лапы. Она быстро-быстро колотила хвостом по линолеуму, как бы извиняясь за свое поведение. На прогулку она так и не вышла. Федя выталкивал ее шваброй из-под шкафа, она лезла обратно, убегала от него, затем, когда ему удалось прицепить карабин к ее ошейнику, она уперлась на пороге. Он пять пролетов тащил Найду, она скребла когтями по бетону и в итоге легла на ступеньки. Федя перекинул рулетку через плечо и рванул вниз, собака захрипела.
– Ты заебала, сука тупая, вали домой! – он бросил поводок.
Найда взлетела по лестнице, грохоча рулеткой, и забилась под Федино одеяло.
– Ну что с ней делать? На такую корову пеленок не напасешься. Федор, не будь идиотом, сдай ты ее в питомник, – уговаривала мать. – Не мучай себя и собаку.
– Это еще щенок, – объяснял Федя. – Она пережила стресс в лесу, боится одиночества и открытых пространств. У собаки фобии. Терпение, ласка и правильная дрессировка все исправят. Мы пригласим зоопсихолога.
– Когда начнешь зарабатывать, как Бондарчук, приглашай хоть зооманикюршу. А сейчас у нас нет денег на твои прихоти. Сдай ее в питомник!
