Мать смущенно отвела глаза:
– Да, договоренность была, но… Нед, я бы не хотела обсуждать это сейчас.
Я уставился на нее:
– Однако я поеду к нему на две недели на Пасху, да?
– Мы с ним все еще переписываемся на этот счет.
– Но…
– Нед, прошу тебя! У тебя нет прав подвергать меня такому допросу. Мы поговорим об этом позднее.
Я ушел, не сказав больше ни слова.
На ланче у меня пропал аппетит, а днем мистер Уотсон посетовал, что я до сих пор не различаю дома Йорков и Ланкастеров. Никогда толком не понимал Войну роз.
Тем вечером Драммонд пришел на ужин. Он стал приходить на ужин каждый вечер, с тех пор как мать вернулась с известием о том, что имение переписано на меня, а я, хотя и ужинал вместе с ними, сразу же уходил в свою комнату, так что не знал, как долго Драммонд оставался. Тем вечером я приготовился уйти, но он, игнорируя графин с портвейном, предложил нам перейти в гостиную на полчаса.
Обычно Драммонд не игнорировал графин.
– Мне нужно написать эссе для мистера Уотсона, – сообщил я.
– Я заступлюсь за тебя перед доктором Уотсоном, дорогой, – вмешалась мама. – И потом, я думаю, ты должен выполнять задания не по вечерам.
Я молча пошел в гостиную. Драммонд закурил, не спрашивая разрешения моей матери, опустился на диван, поставил ноги на самый маленький столик квартетто эбенового дерева.
– Твоя мать сообщила мне, что ты сегодня интересовался поездкой на Пасху в Англию, – сказал он, пуская дым в потолок.
– Я не хотел ей досаждать, – ответил я. – Только желал знать, что мне предстоит.
Я ждал. Мама посмотрела на Драммонда. Тот выдохнул в потолок еще облачко дыма.
– Нед, дела обстоят так, – заговорил он, оглашая то, что не решилась открыть моя мать. – Мы думаем, что тебе сейчас лучше не ездить в Англию. Правильно, дорогая?
– Нед, эта поездка так расстроила бы тебя, – подтвердила мама. – Ты же знаешь, как ты всегда расстраиваешься, слыша имя отца. В таких обстоятельствах, думаю, с моей стороны было бы неправильно отпускать тебя в Англию.
Я подозревал это уже несколько часов, но, услышав, испытал потрясение.
– Но о моей поездке есть договоренность, – услышал я свой голос. – Ты же обещала ему, что я поеду.
Она опять посмотрела на Драммонда, взглядом взывая его о помощи.
– Слушай, Нед, давай по-честному! – воскликнул он. – Ты ведь не хочешь видеть отца, верно? Не делай вида, что это не так.
– Да, – согласился я. – Я не желал его видеть, но я привык к этой мысли, потому что, казалось, альтернативы нет. И что касается меня, то альтернативы нет по-прежнему. Я не могу взять назад свои слова.
– Нед, я понимаю, что ты чувствуешь, – забормотала моя мать, – но я, по совести говоря, просто не могу позволить тебе ехать.
– Ты дала ему слово!
– Она не давала ему никаких слов, которые не могла бы взять назад, если чувствует, что в этом состоит ее моральный долг, – отрезал Драммонд. Он снял ноги со столика и кинул сигарету в камин. – И никаких письменных обещаний она ему не давала. Все обещания давали твои дяди, а в том, что касается тебя, они ничего не могли обещать, не являясь твоими опекунами. Решения принимает твоя мать, а она прежде всего думает о твоем благополучии.
– Хорошо, – произнес я. – Если дела обстоят так, то ты должна меня отпустить. Я буду расстроен гораздо сильнее, если останусь, чем если поеду.
– В это трудно поверить! – воскликнул Драммонд.
– Если вы лжец, это еще не значит, что лжецы все вокруг.
– Нед! – крикнула мама.
– Мама, неужели ты думаешь, я настолько глуп и не понимаю, что сделал мистер Драммонд? Он обвел отца вокруг пальца. Вы оба обвели его. Вынудили переписать имение на меня, дав обещания, которые и не собирались исполнять, а моих дядей использовали как орудие для достижения своих целей. Это было низкопробное, бесчестное лицемерие, и я отказываюсь в нем участвовать, я не останусь в Ирландии, а поеду, как обещано, в Англию!
Драммонд в мгновение ока вскочил на ноги:
– Сара, оставь нас.
– Максвелл, Нед не имел в виду…
– Оставь нас!
Мать, дрожа, вышла из комнаты.
– Значит, так, – прорычал Драммонд, как только закрылась дверь. – Запомни раз и навсегда. Первое: ты никогда больше не будешь говорить ни со
