шесть комплектов четок.
– Потому что я свои всегда теряю, – объяснила Керри. – И ты наверняка тоже будешь.
Я не помнил, когда мне было так хорошо.
– Странно, Нед, насколько твой вкус отличается от моего. Наверное, это влияние Керри, – вот все, что сказала мне мать.
Я понять не мог, почему она не может допустить, что у меня есть собственное мнение, но мне было все равно. Я уже не обращал внимания на ее слова – просто наслаждался жизнью.
О Драммонде я не думал. Встречаясь, мы обменивались вежливыми словами, но я тут же забывал о нем, когда он исчезал с моих глаз. Я решил подумать о нем позднее, после свадьбы, а пока праздновал мою великую победу над ним, и меня заботило только одно: я хотел хорошо проводить время.
– Нед, что ты будешь делать, когда вырастешь? – спросил у меня как-то Джон.
– Я уже вырос! – со смехом ответил я. – И пока я ничего не собираюсь делать, только наслаждаться жизнью!
– Я тоже буду наслаждаться жизнью, – уверенно заявил Джон. – Я решил навсегда остаться в Кашельмаре и приглядывать за садом. Мистер Уотсон сказал маме, что он больше ничему меня не может научить, а это означает, что я тоже вырос, правда? Тебя он уже не учит, и ты говоришь, что вырос. Наверно, когда наставник уезжает, это означает, что ты вырос.
– Когда тебе будет столько, сколько мне, тогда ты сможешь сказать, что по-настоящему вырос.
– Почему? Читать я уже умею. Хочешь, тебе почитаю? Я могу прочесть тебе «Золушку».
– Ты ее можешь читать только потому, что выучил наизусть, – жестоко возразила Джейн. Ей уже исполнилось семь, и она по-прежнему нянчилась с Озимандией и рисовала акварелью. Еще она вела дневник, как и моя мать, и хвасталась, что записывает имена всех, кто ее обидел, чтобы Господь в день Страшного суда смог воспользоваться ее списком. – И что такого особенного в том, чтобы быть садовником? – презрительно добавила она. – Я, когда вырасту, стану доктором – буду зверьков лечить. Или буду рисовать картинки, и люди назовут их гениальными. А может, буду и то и другое.
– Джейн, ты такая необычная! – воскликнула Элеонора. – Что скажет твой муж?
– У меня не будет мужа, – ответила Джейн. – Думаю, муж мне не понадобится. Я найду какого-нибудь хорошего человека, вроде мистера Драммонда, он будет мыть мне кисти и помогать готовить кошачью еду.
– А у меня муж будет, – твердо заявила Элеонора. – Только я выйду замуж не в шестнадцать лет, как Нед, потому что все говорят, что это неподобающе. У меня будет дом за городом и дом в Лондоне, так что доход моего мужа должен быть не меньше десяти тысяч в год, потому что жизнь в Лондоне требует больших денег, а мне понадобится собственная карета, чтобы наносить визиты. Может быть, у нас будет дом и в Шотландии. У всех лучших людей есть дома в Шотландии, и у меня будет большой круг самых дорогих друзей, которые при подготовке к приемам будут говорить: «Ой, нужно пригласить Элеонору, иначе вечер провалится». Для нас будут открыты все лучшие дома, а каждый вторник я буду устраивать вечер и надевать темно- синее платье со страусиными перьями, и все политики будут приезжать, чтобы обсудить со мной насущные вопросы.
– Десять тысяч в год – это неплохо, – со смехом сказал я, – но все остальное скучновато.
Я понятия не имел, каким будет мой ежегодный доход, но очень хорошо знал, что с удовольствием трачу деньги. Я заказывал шампанское ящиками и огромные запасы еды для наших гостей. Раздал подарки всем моим слугам, подарил большую сумму Клонаринской церкви, чтобы отец Донал мог построить часовню Богородицы. Мать предупреждала меня, что я должен экономить, но я не обращал на нее внимания. Я делал только то, что мне нравилось.
Свадебное платье Керри было готово. Портные закончили мои новые костюмы. Кашельмара гудела, как громадный улей, и я уже представлял себе, как она расходится по швам от веселья.
Приехали Галахеры.
– Мама в ужасном состоянии, – по секрету сообщила мне Керри. – Она не осмелилась высказать папе, но зла на него за то, что он не сообщил ей раньше про твою маму и мистера Драммонда. Она даже спросила меня, в самом ли деле я хочу выходить за тебя, и сказала, что еще есть время отказаться. Бедняжка-мама! Как печально видеть, что все эти люди беспокоятся о нас!
В те дни я реже видел Керри: мы оба слишком много времени уделяли своим семьям, гостям и свадьбе. Я уже давно смирился с необходимостью ждать, когда понял, что мы вскоре поженимся, но смирение в теории гораздо легче, чем на практике, и если я оставался с ней наедине, то становился раздражительным и напряженным. Я попытался все ей объяснить, чтобы у нас не возникло недопонимания, но для нас обоих это было нелегко. К декабрю мы уже не знали, как прожить последние пять дней до свадьбы.
Мистер Галахер обладал блестящим чувством юмора, он привез нескольких родственников из Америки, а вскоре приехали и еще – из графства Уиклоу. Для всех них места в Кашельмаре не хватало, но родственники Драммонда из О’Мэлли проявили гостеприимство, так что проблему вскоре решили. У Элеоноры и Джейн появились подружки, с которыми они теперь могли играть. Но Элеонора страдала застенчивостью, она предпочитала читать в своей комнате, а Джейн, непривычная к обществу ровесниц, считала гостей младенцами. Что думала обо всем этом моя мать, могу только догадываться. Принимать родственников Галахеров ей было совсем не по сердцу, но она скрывала свои чувства. Я решил, что благодарить за это нужно Драммонда.
Я пригласил на свадьбу сыновей Драммонда, и, к моему удивлению, они оба приняли приглашение. Я с радостью снова увидел Дениса, у нас состоялась
