старые времена.
— А как сейчас? — спросил слегка захмелевший батя своего седого морщинистого одноклассника. — Ходите на охоту? Добыча-то есть? А, Колька?
Волей-неволей Колька делился:
— Все жалуются, что туго стало. Но заметь, у всех во дворах праворульные японки. А на батах самые мощные и надежные японские моторы стоят. С рыбы живем. Еще такого не было, чтобы кто-то без рыбы остался.
И опять разговор перевел. На собак. Отец хоть и свой вроде. Но лишнего ему не говорят.
— Дымок! Дымок! Умный он у меня. В прошлом году, — Колька гладил свою рыжую, похожую на лайку псину, — пошел с ним на охоту. Он впереди бежит. Гав! Гав! Убежал куда-то. Опять слышу из кустов: гав-гав! Я — следом. Подошел. Гляжу — а он поймал енотовидную собаку. Поймал и задавил. Я взял ее в рюкзак. Домой пришел. А дед говорит: «Что, поохотился? Что-то я не слышал, чтобы ты стрелял». Я говорю: «Посмотри там, в рюкзаке! Кто? Дымок задавил». — В голосе Кольки слышна невыразимая гордость за собаку.
Отец тоже за словом в карман не лезет:
— У меня гончая была. Золото, а не пес. Однажды пошел с нею на охоту. Он погнал на меня зайца. А я промазал. Мимо. Не там стал. Тогда он загнал второй раз. И опять мимо. Не взял я зайца. Погнал он третий раз. И ушел за ним в неизвестность. Ждали. Ждали. Приходит. Приносит ползайца. Половину съел: раз ты, мол, не попал, я сам и поделю, а не вы. Так-то! Умнейшая собака! А твоему сколько?
— Четыре.
Свозил Володька отца на родину предков. И замаялся. Затосковал по этой земле. Жизнь на Камчатке показала ему, что история человечества была совсем другой, чем та, о которой рассказано в учебниках. Первобытный человек жил в раю. Рыбы, мяса — всего полно. Легко добывать. И если трудиться и не жадничать, могло хватить с избытком. Страдания появились от избыточных желаний…
В общем, стал он наезжать в Ключи уже сам. Появились друзья, приятели.
Но тут все пошло наперекосяк. Умерла жена Надюха. Быстро так. От инсульта.
Остался Володька один. Вдовцом. Потому что дети к тому времени выросли. Дочка выучилась. Вышла замуж в другой город. Сын Антоха стал курсантом военного училища.
И решил Озеров уезжать из опостылевшей казенной квартиры. Отбыл на Камчатку. Да так и прижился здесь. Как и все в этих краях, стал жить натуральным хозяйством. Рыбалкой. Охотой. Сбором ягод.
Сошелся со Светланой. Долго бился над тем, чтобы признали его ительменом. Потому что для коренных есть льготы и послаб ления. А главное, они имеют право охотиться и рыбачить без особых ограничений — то есть вести исконный промысел. Пришлось собирать документы о том, что его прадеды, деды были коренными жителями этих мест. Дело его рассматривала целая комиссия. И признала его ительменом. Такая вот история.
А потом Володька стал собирать все, что касается истории языка, песен, фольклора, быта своего — теперь уже своего — народа.
Местные жители, многие из которых тоже были потомками камчадалов и казаков, перемешавшихся за века, дали ему прозвище «Володька-ительмен». Оно за ним и закрепилось.
Так назвали еще и потому, что у Светланиного деда, совсем старого ительмена, перехватил он бубен.
Научился шаманить, по-местному.
На прошлой неделе, как всегда перед началом сезона, состоялся национальный праздник — День первой рыбы. Хорошо они его отпраздновали. Выступили национальные ансамбли «Коритэв», «Пилона», «Лач». Показали выставку прикладного творчества. Прошли соревнования по быстроте разделки рыбы. И гонки на батах.
Он участвовал в гонках. И пришел первым.
Еще бы, с такой «Ямахой». С таким движком!
Но праздник отшумел. И пришло время собираться на реку. Ему как представителю коренного народа предоставлено право ловить рыбу на личное потребление. В этом году дали квоту — шестьсот килограммов.
Вот и собираются они сегодня на свой охотничий участок, который оставил им умерший шаман — дед Светланы. Теперь этот кусок берега реки и тайги — их. Наследие древнего рода ительменов.
Озеров поглядывает на изящную маленькую нахохлившуюся фигурку впереди. Любит его жена это дело. Наряжаться. Самый красивый у нее и национальный наряд. Любо-дорого поглядеть, когда она выйдет перед ним в новых торбасах[7] и кухлянке. Улыбчивая, смешливая, черноволосая, плосколицая, свежая. Закурит трубочку. Да опрокинет рюмочку. И скажет, и споет в озорных частушках все, что взбредет в голову. Тем и взяла его, вдового. А почему выбрала она его, то одному богу Кутху известно. Значит, судьба такая. Чего же и заморачиваться, раз такое дело. Единственное, чего не хватает — наследника. Хочет она ребенка. Может, будет еще? Поживем!
Гудит мотор. Бежит навстречу река. Камчаткой называется эта большая холодная вода, текущая с белоснежных сопок вокруг.
Осень только началась, а на улице уже такой утренний бодрящий морозец, что без крика водой из реки и не умоешься. Воздух вокруг как-то особенно
