сильно захотел в уборную, встав с кровати, ощутил сильное головокружение. «Что же это за коньяк-то? Подделка, что ли? Что мне так плохо?» Его вырвало коньяком и курицей, рвало сильно, в глотке было больно от непереваренных кусков курицы и салата, которые вышли из него. Несмотря на слабость, в рвоте он заметил какие-то красные пятна. «От винограда, что ли?» – подумал он. Прорыгавшись, он помочился и не ощутил обычного облегчения, которое наступает после избавления от непереваренного алкоголя и закуски. Шатаясь, он дошел до кухни, где припал к крану с холодной водой, бесконечно долго пил воду, вернувшись к себе в комнату, заснул.
Рано утром он проснулся он сильного желания помочиться. С трудом встав и добравшись до уборной, начал мочиться и вдруг ощутил сильный неприятный запах собственной мочи и незнакомый запах, похожий, как ему показалось, на прокисший ацетон, ощутил страшную слабость, как будто бы с мочой из него выходила его жизненная сила. Он едва устоял на ногах, вышел в коридор и, сделав несколько шагов, почувствовал головокружение и вдруг на секунду потерял сознание, со всего размаху упав в коридоре на голый пол. На шум прибежала из детской испуганная Марина.
– Что с тобой, Володя? Ты почему упал? Ты что, вчера сильно напился?
– Да нет… какая-то слабость после туалета, не смог идти. Принеси, пожалуйста, воды, – попросил он и, поднявшись, сам добрался до своей комнаты. Марина принесла стакан воды. Он за секунду выпил его. Отправил ее еще за водой, и еще.
– Я схожу за Леной, медсестрой, – объявила Марина.
– Постой, не нужно, все будет в порядке со мной, я сейчас отлежусь и все будет, нормально, зачем Лену…
– Ты что, боишься?
– Да не боюсь я, только что зря людей тревожить.
Жена не послушала его, ушла за соседкой. Лена пришла с тонометром, своими большими голубыми глазами, которые всегда нравились Золотареву и в которых он так не хотел показаться слабым, внимательно посмотрела ему в глаза. Начала мерить давление.
– 100 на 70. Это мало! – сказала она через пару минут.
– Да у меня всегда пониженное давление, у матери пониженное, и у меня… – повторил он. – Да все в порядке со мной, Лена! Не волнуйся!
– Я бы вызвала «скорую»! – сказала она Марине, не обращая внимания на слова Золотарева.
– Да вы что? Какая «скорая», я в полной норме. Сейчас отлежусь полчаса, ну сегодня дома посижу, из дома поработаю, и все будет в порядке со мной!
– Ну, смотрите, – сказала, собираясь, Лена, и потом уже одной Марине: – Я бы вызвала, эти мужики такие трусы, когда дело доходит до врачей! До последнего тянут!
– Марина! – повышенным голосом, почти приказывая, обратился Золотарев к жене. – Никакую «скорую» вызывать не нужно, я сегодня отлежусь дома, к завтрашнему дню приду в себя! Поняла?
– Поняла, поняла! Ты лежи спокойно, – ответила жена, закрывая дверь за Леной. – Только почему после тебя в туалете так воняет? Это же от твоей мочи чем-то воняет?
– Что ты говоришь глупости! Я выпил вчера три рюмки коньяка на дне рождения новой сотрудницы, а ты придумала! – сказал он, вспомнив, что и в самом деле запах не только от мочи, но и от кала был сегодня какой-то сильный, неприятный и непонятный… Он заснул.
Утром в пятницу он встал возбужденный, ощущая небывалый, даже нервически сильный прилив сил. Казалось, что сегодня он перевернет горы, накопившиеся за вчерашний день отгула, начал собираться на работу.
– Может быть, ты и сегодня возьмешь отгул? – спросила его Марина.
– Нет, что ты. Целый день не был на работе. Куча работы по конкурсу! И сегодня 15-е, платить за ипотеку.
– В понедельник заплатишь.
– Да ты что, будет штраф, сегодня последний день.
Он достал из шкафа приготовленные на взнос деньги, положил кошелек в рюкзак, отправился на кухню, долго пил воду из-под крана. Но, выйдя на улицу, где снова царил солнечный душистый сентябрь, внезапно ощутил сильную жажду и слабость. Ему захотелось холодной кока-колы; купив в магазинчике литровую бутылку, с наслаждением выпил сразу половину. «Интересно, куда она во мне девается, утром литр, сейчас пол-литра», – подумал он, садясь в маршрутку, которая ехала до железнодорожной станции. В электричке, сев на свободное место, Золотарев немного успокоился, но пока ехал час до Москвы, допил кока-колу. А выйдя из электрички, почувствовал головокружение и вдруг испугался, подумав, что ему сейчас нужно будет спускаться в душное метро. Он подошел к лоточнику, спросил литровую бутылку воды. Тот кивнул в сторону холодильника с водой, в котором стояли только бутылки по 0,33.
– Давайте 0,33, – сказал Золотарев.
Он спустился в метро, на Комсомольскую радиальную. «До Парка культуры ехать недолго», – подумал он. И внезапно понял, что мог бы купить и две бутылки воды по 0,33 и одну из них положить в рюкзак. «Или даже три», – подумал он, к метро Лубянка уже выпив бутылку.
В метро было душно, и его подташнивало, дыхание стало распираться, началось головокружение, он увидел свободное место и с радостью, не оглядываясь ни на кого, присел, с наслаждением закрыв глаза. «Скорей бы добраться до офиса, отправлю Лячину за колой. Пусть купит сразу
