Прежде чем заснуть, я представил на мгновение, что сейчас спит весь мир. Фантазия была странной: мне привиделось, что спят все, даже рыбы на дне Черного моря, даже лодки на берегу. Спят сети, растянутые на просушку, спят крабы в песке, спят «отшельники» в своих раковинах… Спят мурены и осьминоги в своих подводных норах; спит имам; спит наш врач; спит Хатидже-ханым, спит Мухаррем, спит Али, и Арзу спит в своей могиле на деревенском кладбище… Спит Керберос, спит кошка Арзу с окровавленным носом. Спит господин прокурор, спит судебный исполнитель. Спит Светлана в тюрьме. Спит американский журналист.
Единственным человеком, который не спал, был Мехмед. Он с восхищением смотрел на неожиданного гостя в своей камере, он не сводил с него глаз.
– Спокойной ночи, приведенный в порядок мир! – произнес я и спокойно заснул.
25
Последний день
«Так как ночью свет не гасили, по часам спящего человека я видел, сколько времени. Впервые за долгий срок я имел возможность измерять время. Я считал секунды, а затем минуты. Наступило четыре часа, потом пять, потом шесть… Человек продолжал спать, однако мне было страшно. Страшно потому, что дверь может в любой момент открыться, и его могут в любую минуту забрать. Поэтому я разбудил американца, слегка коснувшись его руки. Сначала он не мог понять, где находится. Наверное, он не мог понять, и кто этот заросший человек с бородой, но растерянность длилась не более пары секунд. Я прошептал: «Мистер, наступило утро! Может быть, вас сейчас уведут».
Он взглянул на часы, сморщился, с трудом сел и попытался расправить занемевшее от лежания всю ночь на твердой доске тело».
Девчонка проснулась раньше меня. Она сидела на краю моей кровати.
– Проснитесь! Проснитесь же наконец!
Она разбудила меня в тот момент, когда я еще не успел погрузиться в мир цветных видений, который расположился, как всегда, между сном и явью.
– Сегодня я уезжаю, – сказала она.
Я открыл глаза.
– Мне придется уехать, – вздохнула девушка. – Мои родные очень беспокоятся. Я не могу больше их обманывать, потому что они могут нагрянуть сюда. Нога почти зажила. Поэтому, пожалуйста, не тяните и закончите историю Мехмеда.
Потом помедлила и неуверенно добавила:
– Я уеду в любом случае, узнаю я конец истории вашего брата или нет.
«Окончательно проснувшись и придя в себя, американец сел на лежанке, а я, поджав ноги, – перед ним на полу.
– Пожалуйста, выслушайте меня внимательно, – взмолился я. – Умоляю! Вы – моя единственная связь с миром. С тех пор как я оказался в этой странной камере, прошло больше года. Почему меня сюда бросили, кто меня сюда бросил – понятия не имею. Возможно, в этой камере меня оставили умирать. Вас в любом случае скоро выпустят, расскажите обо мне, когда выйдете, кто бы вам ни встретился. Спросите, в чем моя вина, сообщите о том, что я здесь, в турецкое посольство. Умоляю, умоляю, умоляю.
Американский журналист попросил меня успокоиться. Он уже понял, что дело сложное, у него в голове просто не укладывалось то, что в этой камере можно провести больше года. Он сделает все, что от него зависит, но сначала нужно успокоиться и подробно рассказать ему, кто я такой и как здесь оказался.
Я принялся рассказывать, но старался говорить как можно более кратко – мне по-прежнему было очень страшно, что дверь в любой момент откроется и меня лишат моей единственной надежды. Тем не менее я постарался взять себя в руки.
– Меня зовут Мехмед, фамилия – Арслан. Я инженер по электрике. Работаю на стройке в Борисове.
Он полюбопытствовал, откуда я знаю английский. Я сообщил ему, что окончил английский лицей в Анкаре, а потом учился в Ближневосточном техническом университете.
– Так как Турция поддерживает чеченское движение за независимое мусульманское государство, может быть, поэтому все и случилось? – предположил американец. Я принялся уверять его, что совершенно не интересуюсь чеченским вопросом и не слежу за политическими процессами последних лет.?– К тому же я готовлюсь принять христианство ради своей невесты, – добавил я. – В душе я давно, еще в Борисове, стал православным.
После моих слов он явно решил, что я «с приветом». Я видел, как на его лице отразилась мысль, не закончить ли ему этот разговор. Ужас охватил
