светило ему прямо в лицо, за окном, словно белая вата, хлопьями сыпал снег, в комнате было жарко.
Говоривший по-турецки сообщил, что его зовут Назым. Он является местным представителем турецкого консула; ему сообщили о моем деле, и он приехал мне на помощь. Русский офицер указал на два стула перед своим столом. Я сел. Офицер приказал принести чаю, я выпил. Мне рассказывали, а я слушал. Все было словно во сне.
Наконец Назым-бей произнес: «Господин полковник приносит вам свои извинения. Произошла ошибка».
– Какая ошибка? – удивился я.
– По дороге я все расскажу.
Желание как можно скорей уйти отсюда пересилило любопытство. Допив чай, я подписал несколько бумаг, мне вернули мою одежду, кошелек, паспорт. В соседней комнате я переоделся, и мы покинули здание.
Погода стояла холодная, воздух был чистым и невероятно свежим. Я мог видеть, что окружавший базу лес покрыт снегом, хотя наши ноги тонули в глине. На глине были следы от гусениц. То и дело проезжали военные автомобили, а где-то поблизости взлетали и садились самолеты. Мы дошли до «лады» Назым-бея. Я спросил, куда мы едем.
– В Грозный, – ответил Назым-бей. – Сегодня вечером побудете нашим гостем, придете в себя. Завтра куда захотите, туда и отправитесь.
– Я что, совсем свободен? – спросил я.
Сердце колотилось так, что я едва расслышал ответ.
– Конечно, совершенно свободны.
Назым-бей рассказал, что чеченская борьба за независимость продолжается с царского времени. В наши дни она набрала обороты, многие чеченские командиры получают вооружение от арабских религиозных радикалов и ведут партизанскую войну против русских. Одним из таких командиров был Мухаммед Арсланов.
– Мухаммед Арсланов? – удивленно переспросил я.
– Именно. Русские знают, что турецкое имя «Мехмед» может произноситься как «Мухаммед». То есть вы оба носите одно имя, но дело на этом не заканчивается.
Он достал из внутреннего кармана газету и протянул мне. Я ничего не мог разобрать, потому что было написано на кириллице, однако увидел фотографию группы чеченских командиров. Третий человек справа был очень похож на меня.
– Это и есть Мухаммед Арсланов? – спросил я.
– Да, – кивнул Назым-бей, – вам не повезло! Имена одинаковые, и вы очень похожи.
Я не верил своим ушам. По рассказу Назым-бея выходило, что в Шереметьево меня задержали, потому что приняли за Мухаммеда Арсланова, а затем на военном самолете привезли в грозненский гарнизон.
– Хорошо, но меня никто не допрашивал!
– А не потребовалось.
– Почему?
– Потому что примерно через неделю после вашего ареста настоящий Мухаммед Арсланов был убит.
Мы уже подъезжали к Грозному, показались первые дома на окраинах.
– Раз его убили, почему меня сразу не выпустили?
Назым-бей остановил машину перед маленьким старым отелем, заглушил мотор, повернулся ко мне и произнес:
– Вы очень удивитесь, но… О вас забыли.
– Как забыли?
– Просто взяли и забыли. Кажется, в том отделе, который вас задержал, поменялись сотрудники. Вообще у них с управлением проблемы… Идет война, страна разваливается…
– Но как же такое могло произойти? – все время твердил я.
– Все забыли, за что вы арестованы. Дело Арсланова закрыли, а вы остались в камере. Не пошли Аллах этого американского журналиста, боюсь, вы бы до конца своих дней там сидели.
Ужас охватил меня. Я не знал, что меня ужасало больше – страх, который пришлось пережить в камере, или нелепая причина, по которой я оказался там.
Пока я пребывал в растерянности, Назым-бей довел меня до стойки администратора, зарегистрировал в отеле и провел в номер.
– Отдохните немного, к ужину я приеду за вами.
Ты, наверное, можешь понять, что тот простенький гостиничный номер показался мне истинным раем. Да еще каким раем! Моя рука долгое время гладила кровать, подушки, занавески, испытывая забытое удовольствие.
Я рассматривал собственные вещи, которые мне вручили, когда я выходил из тюрьмы, так, будто я впервые их вижу. Нашел несколько записанных на
