— Что у вас есть на вход? — спросила Маша, берясь за кобуру.
— Испугала как не знаю что, — сказала певица и исчезла.
Тут же мимо милиционера быстро пробежал рыженький таракан и исчез в щели.
Сопровождающий певицу ассистент топтался у входа, и вдруг его окликнули из бюро пропусков:
— Господин Сила Львович Грязнов, есть такой?
— Есть! — рявкнул Эдик, и вскоре он был пропущен усатым милиционером, а красавицы милиционерки уже не было.
Звуки музыки
А что поделывает наш дедушка Иван?
Ведь Барби Маша, как мы знаем, с самого раннего утра исчезла, оставив деду кастрюлю вечно теплых макарон с томатным соусом.
Барбин домик стоял пустой.
Дед Иван, обнаружив эту пропажу, с утра толокся во дворе под старой липой, глядя на вороньи гнезда, он смотрел вверх и думал, настолько ли умны вороны, чтобы прятать свои находки каждый раз в новом месте.
Однако следовало на всякий случай проверить гнезда.
Дед, как говорится, сошел с круга — только что в кукольном домике сидели две Барби, Маша и Кэт, и вдруг такой фокус — нет ни одной.
Буквально испарились за ночь.
Для кого теперь, спрашивается, мастерить музыкальный инструмент под названием орган, если Маша украдена?
Побегав под липами, дед Иван снялся с места и, голодный, отправился на автобусе по знакомому маршруту в поселок Восточный, надеясь встретить там мальчика по прозвищу Чума, чтобы этот Чума оказал ему любезность и слазил еще раз на липу, посмотрел бы в гнездах насчет Барби Маши.
Ведь дедова работа над музыкальным органчиком почти подошла к концу, оставалось только отделать скамеечку для куклы Маши.
Причем дед Иван смастерил этот музыкальный инструмент с одной маленькой хитростью — стоило посадить Машу за органчик, как скамейка прогибалась, пружинка под ней растягивалась, задвижка отскакивала и сама собой начиналась музыка, — а впечатление было, что играет кукла.
То есть органчик этот был замечательной игрушкой с механическим заводом (дед Иван уже подкрутил колесико) — не хватало только скамейки и куклы Маши для испытаний.
Спустя час осиротевший дед Иван, стало быть, уже бегал по поселку Восточный, и за ним следовали две уличные собаки — они, видимо, признали в нем старого друга и не отставали от него ни на шаг, а частенько и забегали вперед. Дед искал мальчика Чуму в большом городе Восточный, ни на что не надеясь.
Была, правда, одна зацепка — местные пенсионерки.
Они наверняка знали и Чуму, и его мать Шашку.
Но дед Иван так и не решился обратиться к бабушкам, хотя они сидели наготове там и тут у подъездов на скамейках специально для информации (сбор и передача новостей, устная газета «Глаза жильцов»).
Но именно у них почему-то неловко было спрашивать, где здесь проживает парень Чума (имя дед забыл).
Не мог дед вот так просто взять и подойти к бабкам, которые по возрасту годились ему в невесты, и сказать: «Не знаете ли вы, где тут живет Чума или его мама Шашка?»
Бабульки наверняка бы подняли его на смех, обозвали психом и подумали бы, что это он таким путем хочет познакомиться с ними со всеми и жениться.
(Бабульки только об этом и мечтают всегда, чтобы иметь возможность сказать «во дурак больной» и посмеяться над каким-нибудь дедулькой.)
Тем не менее две собаки, сопровождавшие его, Дамка и Тузик, сразу догадались, кого ищет дед Иван.
Они помнили Ивана по прошлой встрече, когда им пришлось сопровождать куклу Барби в лес к тому месту, где дед Иван лежал без памяти, рукой в капкане.
Именно они спасли деда, так получилось.
А, как известно, если кто-то кого-то когда-то спас, то этот спаситель будет любить спасенного всю жизнь!
Тем более что дед Иван в прошлый раз еще и угостил Дамку с Тузиком хлебом, чем окончательно покорил сердца бедных собачьих нищенок.
И собаки, охваченные чувством любви к спасенному деду Ивану, нежно виляя хвостами, бежали впереди, оглядываясь и как бы приглашая его следовать за ними.
В это же самое время в городе, в квартире деда Ивана, зажегся свет, яркий, как в больнице во время операции…
Там вдруг зазвучал игрушечный орган — один, без деда и без Барби Маши (мало ли, соскочила пружинка в механизме), — и музыка играла, орган вздыхал, рокотал, нежно переливался, как ручеек, и гудел, как оркестр трубачей.
То есть работал на полную мощность.
Соседки в доме так и замерли на своих кухнях, вороны в гнездах прилегли, дети за помойкой во дворе перестали привязывать коту на хвост консервную
