это сделал. Я не мог заставить себя поверить, что она рисковала собственным будущим ради жалкой сотни долларов.
Она сидела за стойкой у меня на кухне, пока я не спеша готовил нам обоим кофе. Закончив, я повернулся к ней лицом и протянул ей чашку. Свою я обхватил обеими руками, согревая ладони и пытаясь сообразить, как лучше начать разговор. Еще несколько минут мы молча смотрели друг на друга, пока я не заговорил:
– Шей, ты ничего не хочешь мне рассказать?
И увидел нерешительность в ее глазах.
– Ты спрашиваешь о пропавших деньгах, так ведь?
Я кивнул:
– Что ты об этом знаешь?
Неловко поерзав на стуле, она отвела взгляд.
– Дрю, ты думаешь, что их взяла я?
– Нет.
Ее плечи тут же расслабились.
– Спасибо тебе за это.
– Но ты знаешь, кто это сделал.? – Это был не вопрос. Она определенно знала об этом.
– Я не могу тебе сказать.
Я ушам своим не поверил:
– Что, прости?
– У тебя нет проблем со слухом, Дрю. Так что повторять не нужно, правда же?
Ошеломленный, я смотрел на нее во все глаза.
– Ты хоть понимаешь, что стоит на кону?
Шей опустила голову и кивнула.
– Да,? – прошептала она,? – понимаю.
Я запустил пальцы в волосы.
– Тогда помоги и мне понять, потому что последствия будут совершенно не в моей власти. Я сделаю все, чтобы защитить тебя, Шей, но мои возможности будут ограниченны.
– Я отдаю себе в этом отчет.
– Этого недостаточно. Мы не можем оставить все как есть. Мне-то ты можешь рассказать.
Она закрыла глаза, словно боролась с собой.
– Я пообещала молчать.
Невероятно!
– Мы все совершаем ошибки,? – сказала она.? – Этот человек сожалеет о случившемся и намерен все исправить. Я обещала, что буду держать это знание при себе, пока виновник не уладит ситуацию. Мне приятно знать, что ты веришь в меня, веришь в то, что я не стала бы красть у церкви. Спасибо тебе за доверие.
Я поставил чашку на стойку и вскинул руки.
– Шей, ты меня не слышишь. Я верю тебе, но это не означает, что остальные старейшины последуют моему примеру. Как твой пастор, как человек, который тебя любит, прошу, скажи мне, кто взял деньги.
Запас моего терпения подходил к концу, и по мере того как я говорил, голос мой становился все громче.
Она побледнела, и я заметил, как побелели костяшки ее пальцев, сжимавших чашку; просто поразительно, что керамика не раскрошилась и кофе не разлился по кухонной стойке.
– Я дала слово,? – прошептала она.? – И для меня это тоже непросто. Я говорила с Лилли об этом…
– Ты назвала ей имя вора?
– Нет. Я сдержала слово и намереваюсь держать его и дальше. Дрю, кроме моего слова у меня ничего нет, а оно должно означать хоть что-то.
Раздражение все нарастало во мне, и я снова взъерошил волосы.
– Что тебе сказала Лилли?
– Она сказала, что это решать мне, и я решила. Я не хочу увиливать от правды, но мое слово – это мое слово.
Глядя ей в глаза, я попытался снова:
– Я освобождаю тебя от всех данных ранее обещаний.
Пауза показалась мне вечностью, а затем она, так ничего и не сказав, соскользнула со стула.
