испеченные маффины.
– От еды в этих больницах только еще пуще заболеешь. – Илария погладила меня по руке и бодрой рысцой направилась к двери, подальше от зубов Дина Мартина.
Я слышала через коридор, как Агнес играла на фортепиано: сначала что-то прекрасное, расслабленно-меланхоличное, затем – нечто страстное, пронизанное мучительной болью. И я сразу вспомнила, как часто миссис Де Витт ковыляла через коридор с требованием сейчас же прекратить шум. На сей раз Агнес и без постороннего вмешательства резко оборвала игру, с силой хлопнув ладонями по клавишам. Время от времени до меня доносились разговоры на повышенных тонах, и мне потребовалось несколько дней, чтобы уговорить свое тело не реагировать на Гупников резким выбросом адреналина, поскольку теперь я не имела к ним никакого отношения.
С мистером Гупником я столкнулась лишь однажды в вестибюле. Сперва он меня не заметил, а заметив, собрался было возмутиться. Но я опередила его. Вздернула подбородок и крепко сжала поводок Дина Мартина.
– Я помогаю миссис Де Витт ухаживать за собакой, – заявила я, собрав в кулак все свое мужество.
Мистер Гупник мазнул взглядом Дина Мартина и отвернулся, поджав губы. Шедший рядом Майкл на секунду поднял на меня глаза и снова уткнулся в телефон.
Джош пришел в пятницу вечером после работы с бутылкой вина и едой навынос. Он был в деловом костюме, объяснив это тем, что всю неделю работал допоздна. Он соревнуется с одним из своих коллег за более высокую должность, а потому трудится по четырнадцать часов в день и даже собирается выйти на работу в субботу. Джош оглядел квартиру, удивленно подняв брови при виде причудливого внутреннего убранства.
– Похоже, я упустил из виду работу по выгуливанию собак, – заметил он, когда Дин Мартин принялся обнюхивать его пятки.
Джош медленно обошел гостиную, взяв в руки пепельницу из оникса и извилистую скульптуру африканской женщины, после чего осторожно поставил все на место и принялся рассматривать висевшие на стене картины в позолоченных рамах.
– Ну, в моем списке ее тоже не было. – Я проложила к хозяйской спальне дорожку из собачьих лакомств и, не обращая внимания на протестующий лай, закрыла там мопса. – Но мне нравится.
– Итак, как поживаешь?
– Теперь уже намного лучше! – ответила я, направившись на кухню.
Мне хотелось показать Джошу, что я больше не та полупьяная безработная голодранка, с которой он встречался на прошлой неделе, поэтому я надела черное платье в стиле Шанель с белым воротничком и белыми манжетами, изумрудные туфли Мэри Джейн[13] из искусственной крокодиловой кожи и тщательно уложила волосы гладким каре.
– Ну, ты действительно очаровательно выглядишь. – Поставив бутылку и пакет на столешницу, Джош подошел поближе, так чтобы я видела его лицо. – И ты уже вовсе не похожа на бездомную. Что тебя, несомненно, очень красит.
– В любом случае все это временно.
– Значит, ты все-таки надолго не задержишься?
– Кто знает?
Теперь он придвинулся ко мне почти вплотную. И на меня внезапно нахлынуло чувственное воспоминание о том, как буквально неделю назад я зарывалась лицом ему в шею.
– Луиза Кларк, ты покраснела.
– Потому что ты подошел слишком близко.
– Да неужели? – Джош понизил голос и выразительно поднял брови, затем приблизился еще на шаг и уперся руками в столешницу, зажав мои бедра.
– Совершенно точно, – закашлявшись, ответила я.
И в этот самый момент Джош поцеловал меня, а я закрыла глаза, чтобы вобрать в себя мятный вкус мужских губ, тяжесть чужого тела, прикосновение чужих рук. У меня невольно возник вопрос: если бы с Уиллом не случилось того страшного несчастья, его поцелуи были бы похожи на эти? А потом я вдруг вспомнила, что мне больше не суждено целовать Сэма. И я подумала: наверное, неправильно вспоминать о поцелуях других мужчин в тот самый момент, когда меня целует почти идеальный поклонник. Когда я слегка отстранилась, Джош остановился и удивленно заглянул мне в глаза.
– Извини, – сказала я. – Просто еще слишком рано. Ты мне действительно нравишься, но…
– Ты только что порвала со своим бывшим…
– С Сэмом.
– Который, по-моему, форменный идиот. И явно тебя недостоин.
– Джош… – (Он прижался лбом к моему лбу, продолжая держать меня за руку; впрочем, я и не пыталась вырваться.) – Сейчас все так запуталось. Извини.
