«И настанут безопасные времена твои, изобилие спасения, мудрости и ве?дения»[17].
Я стояла в самом сердце Манхэттена перед устремившимся к небу зданием и, затаив дыхание, смотрела на позолоченную надпись над широким входом в Рокфеллер-плаза, 30. Вокруг меня бурлил на вечерней жаре Нью-Йорк, тротуары заполонили слоняющиеся без дела туристы, воздух был наполнен ревом автомобильных гудков и вечным запахом выхлопных газов и жженой резины. За моей спиной женщина в футболке поло с эмблемой «Рок 30», перекрикивая стоящий вокруг шум и гам, вела хорошо заученную экскурсию для японских туристов.
Я задрала голову, чтобы увидеть все семьдесят этажей, и у меня перехватило дыхание.
На часах было без четверти семь.
Если честно, я хотела выглядеть идеально, а потому планировала вернуться к пяти в «Лавери», принять душ и надеть соответствующий прикид: нечто в стиле Деборы Керр в фильме «Незабываемый роман». Но в мои планы вмешалась безжалостная Судьба в лице стилистки из итальянского модного журнала, которая, прибыв в «Магазин винтажной одежды» в половине пятого, пожелала посмотреть все дамские костюмы из двух предметов для задуманной ею статьи, после чего заставила свою коллегу кое-что примерить, чтобы она могла сделать фото. И не успела я опомниться, как на часах уже было без двадцати шесть, и мне едва-едва хватило времени, чтобы отвести Дина Мартина домой, а потом покормить. И вот я наконец оказалась здесь – взмокшая, слегка взъерошенная, по-прежнему в рабочей одежде, – и уже через короткое время мне предстояло узнать, как теперь повернется моя жизнь.
Я перешла на шаг уже несколько минут назад, но до сих пор не смогла отдышаться после пробежки по Рокфеллер-плаза. Я толкнула дверь из дымчатого стекла и с облегчением отметила, что очередь в кассу не слишком длинная. Проверив накануне вечером информацию на TripAdvisor, я уже знала, что очереди могут быть огромными, но из суеверия не стала заранее покупать билет. Поэтому я встала в хвост очереди, посмотрелась в зеркальце пудреницы и принялась озираться по сторонам на случай, если он вдруг появится раньше, затем купила билет, дававший право прохода между 18:50 и 19:10, прошла вдоль бархатного шнура ограждения и стала ждать, когда меня вместе с остальными туристами загонят в лифт.
Они сказали, шестьдесят семь этажей. Так высоко, что уши закладывает.
Эта мысль не давала мне покоя с тех пор, как он ответил онлайн на мой имейл: «Хорошо. Я тебя услышал». На самом деле это могло означать все, что угодно. Если честно, я ждала расспросов относительно моего плана или хотя бы намека на то, какое решение он принял. Я перечитала свой имейл, невольно задавшись вопросом: а не было ли мое письмо слишком обескураживающим, слишком смелым, слишком агрессивным и сумела ли я передать всю глубину своих чувств? Да, я любила Сэма. И мечтала, чтобы он был со мной. Но понял ли он, насколько сильным было мое желание? Хотя после такого ультиматума было бы странным перепроверять, правильно ли меня поняли, поэтому я решила просто ждать, а там будь что будет.
Без пяти семь. Двери лифта открылись. Зажав в руке билет, я вошла внутрь. Шестьдесят семь этажей. У меня скрутило живот.
Лифт начал медленно подниматься, и я вдруг запаниковала. А что, если Сэм не придет? Что, если он все понял, но изменил решение? И что мне тогда делать? Нет, он не сможет так со мной поступить, тем более после всего, что было. Я шумно втянула воздух и прижала руку к груди, пытаясь успокоить нервы.
– Это все высота, да? – Стоявшая рядом со мной добродушная женщина погладила меня по плечу. – Подняться на шестьдесят семь этажей – это серьезно.
Я попыталась улыбнуться:
– Да, вроде того.
Я лгала. Конечно я лгала.
И тут лифт остановился.
– Ну, тут явно не было шестидесяти семи этажей, – заметил кто-то, и несколько человек смущенно засмеялись.
Младенец в коляске смотрел на меня большими карими глазами. Мы еще несколько минут потоптались в лифте, потом кто-то сообразил выйти наружу.
