— Слушай, зачем ты сюда пришел? Вопросы всякие задаешь дурацкие. Говори, что нужно, или проваливай.
Царь выглядел раздраженным.
— Не обижайся, — ответил Гельмут. — Дело в том, что мне нужна твоя корона.
Царь вздрогнул.
— Корона, говоришь?
— Именно.
Царь задумался, недоверчиво посмотрел на Гельмута.
— Не поверишь, сам не могу найти. Я давеча заложил ее в ломбард. Но сейчас что-нибудь придумаем…
Царь поднял правую руку и вытянул ее вперед.
Рука вытянулась на несколько метров, потом еще длиннее и еще, обогнула Гельмута, добралась до конца тронного зала, приоткрыла дверь, вылезла на улицу и исчезла за проходом.
— Сейчас найдем мою корону, — царь сосредоточенно смотрел вверх. — Будем экспроприировать у ростовщиков. Так, надо в этот переулок. Мимо этого дома, ага. Тут повернуть за угол.
Гельмут молчал и наблюдал.
— Нет, это рыбная лавка, а это молочная. Ой, простите, хе-хе, кажется, я потрогал кого-то за задницу. Это нотариус, а мне через пять домов повернуть направо. Ага, кажется, здесь. Ай!
Царь вскрикнул и изменился в лице.
— Что случилось? — спросил Гельмут.
— Моя рука. Кто-то схватил ее! И, кажется, заковал в наручники. Я не могу затащить ее обратно.
Царь был в ужасе. Он отчаянно пытался отдернуть руку назад, даже помогал второй рукой, но ничего не получалось.
— Мою руку куда-то несут, она продолжает вытягиваться! — царь был готов заплакать. — Слушай, как тебя там. Найди мою руку, а я тебе за это дам корону.
— Хорошо, — Гельмут откланялся и вышел.
Городок в очередной раз изменился: вместо тесного переулка дверь выходила на широкую рыночную площадь — впрочем, все лавки были закрыты, и людей не было. Солнце уже село, и небо становилось густым и темно-синим, силуэты зданий темнели, а воздух начинал остывать. Рука пересекала площадь по диагонали и скрывалась за двухэтажным деревянным домом у перекрестка.
Гельмут пошел за рукой.
За деревянным домиком открылся небольшой переулок, уходящий вниз. Рука тянулась вдоль тротуара и исчезала за очередным поворотом через несколько домов.
На улице стемнело, и в переулке зажглись фонари.
На следующем повороте Гельмут увидел, что дорога снова ведет вверх, и пошел дальше: подниматься было труднее. Поднявшись, он увидел, что рука тянется далеко по прямой, где виднелся небольшой мост через ручей, и исчезает в вечернем тумане.
У моста город кончился: начиналась пыльная дорога, не освещенная фонарями. Она вела в лес. Рука протягивалась дальше.
Гельмут пошел по дороге. Наступила ночь, взошла луна; в ее желтом свете можно было различить дорогу и руку, протянувшуюся по правой стороне. Гельмут шел час, затем второй и третий: дорога казалась бесконечной, лес не кончался, вдали завывали волки и ухали совы.
Маленькая темная человеческая фигурка, ростом с половину метра, вдруг неторопливо вышла перед ним на дорогу.
— Не найдешь ничего. Возвращайся назад, — сказала фигурка.
Гельмут подошел ближе и увидел толстого гнома с длинной седой бородой. Он упирался руками в бока и презрительно смотрел.
— Не найдешь ничего, говорю.
— Но ведь где-то кончается эта рука, — возразил Гельмут.
— Дурак ты. Это же царь Михаил Бесконечные Руки! — рассмеялся гном и убежал в кусты, затем высунулся из зарослей, показал язык и добавил:
— Этот сон стал слишком глупым. Глупее некуда, — и исчез.
Гельмут пошел дальше.
Когда из-за горизонта стало выползать ярко-алое солнце, лес закончился, и впереди появился невысокий холм: дорога шла вверх.
Поднявшись на холм, Гельмут увидел старую деревянную телегу, запряженную тощей кобылой с торчащими ребрами. На телеге сидел мужик в рваной телогрейке и ушанке набекрень. Он дремал сидя, не выпуская из рук вожжи.
В пустой телеге на небольшой подстилке из соломы лежала рука, прикованная кандалами к доске.
Гельмут подошел к задремавшему мужику и тронул его за плечо.
— А? Что? — встрепенулся мужик. — Что такое?
