А вдруг люди, которые занимаются усыновлениями, напутали? Потом это выяснится, и они извинятся, и надо будет поменять девочек. Джин-Хо получит Зибу, а Сьюзен достанется Битси в мешковатом платье без рукавов, в сандалиях, из которых торчат узловатые пальцы.
Вот ужас был бы, если б мамы умели читать мысли детей.
Джин-Хо мечтала, вот бы Сьюзен принесла с собой куклу «американская девочка», но нет. Сьюзен вроде бы не любила особо кукол. Зря только ей дарят. Она вытащила из кармана йо-йо – должно быть, в это играют в частной школе – и ловко гоняла его вверх-вниз на ходу. Мама Джин-Хо тем временем рассказывала Зибе о судьбе замороженных продуктов.
– Это похоже на стадии горя, – говорила она. – Первый день – отрицание. Наверное, электричество успеют дать до того, как что-то испортится. На второй день – скорбь. Погружаешься в пучины отчаяния и мысленно прощаешься со всем, что успела наготовить.
– А ко мне подруга приедет, – сообщила Джин-Хо.
– И что? – откликнулась Сьюзен.
– Ее зовут Афина. Мы с ней каждую перемену играем на горке.
Но тут мама Джин-Хо вмешалась:
– Она не такая старая подруга, как ты, Сьюзен! Ты и Джин-Хо – вы так давно друг друга знаете!
Умеет же она одновременно участвовать в двух разговорах.
– Может быть, даже ваши мамы знакомы! – продолжала она. – Кто знает, а вдруг ваши биологические мамы там, в Корее, – задушевные подруги.
Джин-Хо изо всех сил отводила глаза, чтобы не встретиться взглядом со Сьюзен.
И подумать только, приехала Афина – вышла из машины своих родителей, как раз когда все подходили к дому, – и оказалось, она из тех, у кого в присутствии взрослых куда-то все слова пропадают. Остановилась с разгону, увидев всех, и сунула палец в рот.
Джин-Хо позвала:
– Эй, Афина!
А та стояла посреди двора, в белом платье с оборками, прижимала к себе завернутый подарок.
– Сходи за ней! – зашептала мама Джин-Хо, и Джин-Хо спустилась по ступенькам парадного крыльца, повторяя ободряющим тоном:
– Иди сюда! Иди сюда!
Наконец Афина стронулась с места, она передвигалась по сантиметру, пока не поравнялась с Джин-Хо. Тут она сунула ей в руки подарок. Какая-то книга, Джин-Хо сквозь обертку прощупала. Она сказала:
– Спасибо!
Но Афина ответила:
– Это твоей сестре.
Вроде как Джин-Хо сглупила. Она поспешила сказать:
– Я знаю! – И повела Афину в дом.
Мама Джин-Хо стала всех знакомить. Она покачивала Шу-Мэй на бедре и говорила:
– Афина, это самая первая подруга Джин-Хо, Сьюзен Яздан. А это родители Сьюзен, Сами и Зиба. И дедушка Джин-Хо, Дэйв…
Афина снова сунула палец в рот. У нее были крошечные цветные бусины в косичках по всей голове и еще по золотой бусине в каждом ухе. Джин-Хо уже так давно просила проткнуть ей уши, но мама заставляла ждать до шестнадцати лет. В гостиной было неудобно сидеть из-за шариков. Почему-то никто об этом не подумал. Из-за этих веревок, свисавших повсюду, казалось, будто с потолка льет дождь. Взрослым приходилось пригибать голову, чтобы видеть друг друга во время разговора, все они стали сутулые. И тут дядя Эйб вошел без стука и с порога спросил:
– Что это у вас за джунгли?
И мама Джин-Хо сказала:
– Ох, ладно, давайте перейдем в столовую. Афина, это двоюродные сестры Джин-Хо – Дейдра, Бриджит, Полли…
В столовой тоже вышло неловко, потому что, как только взрослые разобрали стулья, они сразу уселись за стол, словно ожидали угощения, а там только и было что блюда со сладким, которые следовало передавать друг другу.
– Наверное, нужны тарелки, – сказала мама Джин-Хо. – Или… Погодите! А куда мы дели напитки? – И она захихикала. Такое с ней иногда случалось. – Изобретать новую традицию не так-то просто, – сказала она Зибе.
Зиба сказала:
– Я принесу напитки, сиди спокойно. – Потому что мама Джин-Хо так и держала Шу-Мэй у себя на коленях.
– Спасибо, Зиба, – поблагодарила мама Джин-Хо и, обернувшись к тете Джанин, пояснила: – Кое-кто у нас сегодня П-Л-А-К-С-И-В, но этого, я так понимаю, следовало ожидать.
Тетя Джанин сказала:
– Что это у тебя
