Он не мог вместить в себя все это. Это было слишком. Все, что он мог сделать, – это сидеть неподвижно, как бревно, и смотреть на красное небо и громадное солнце, готовое их поглотить. Он даже не мог уже бояться. Страхи притупились от бесконечных самоповторений.
– Мам, – спросил он через некоторое время, – а почему… почему ты не говоришь со мной о вере? Я же знаю, что тебе хочется.
Она посмотрела на него, ее лицо было очень ласковым в этом багровом свечении.
– Я не имею права, милый, – сказала она. – Я знаю, что мы будем вместе, когда это закончится. Ты не обязан в это верить. Я буду верить за нас обоих.
И это все, что она сказала. Он смотрел на нее, поражаясь ее убежденности и ее силе.
– Если ты хочешь принять свои таблетки, – сказала она, – ничего страшного. Ты можешь заснуть у меня на коленях.
Он ощутил, как его пробирает дрожь.
– И ты не станешь протестовать?
– Я хочу, чтобы ты сделал то, что считаешь нужным.
Он не знал, что ему делать, пока не представил, как она сидит здесь одна, дожидаясь конца света.
– Я останусь с тобой, – сказал он порывисто.
Она улыбнулась.
– Если вдруг передумаешь, – сказала она, – только скажи.
Они немного посидели молча. Затем она произнесла:
– Как красиво!
– Красиво? – изумился он.
– Ну да, – сказала она. – Господь опускает за нами изумительный занавес.
Ричард не знал, что ответить. Но он обхватил ее рукой за плечи, а она прислонилась к нему. И одно он знал наверняка.
Они сидят на крыльце вечером последнего дня. И хотя для этого нет никакой очевидной причины, они любят друг друга.
Звонок издалека
Как раз перед тем, как зазвонил телефон, грозовой ветер повалил дерево за окном и вырвал мисс Кин из ее сновидений. Она села с натужным вздохом, сжимая хрупкими пальцами край одеяла. В чахлой груди напряженно забилось сердце, медлительная кровь быстрей потекла по венам. Мисс Кин сидела в безмолвной неподвижности и смотрела в темноту.
Через мгновение зазвонил телефон.
«Кто бы это мог быть?» – невольно оформился в ее голове вопрос.
Хрупкие пальцы нащупали в темноте холодную телефонную трубку, и мисс Эльва Кин поднесла ее к уху:
– Алло?
Пушечный раскат грома потряс ночь, и больные ноги мисс Кин непроизвольно дернулись. «Я же могу не узнать голос, – подумала она. – Гром заглушит его».
– Алло? – повторила она.
Ни звука. Мисс Кин сонно подождала ответа, а затем проговорила скрипучим голосом:
– Ал-ло?
За окном снова прогремело.
И опять никакого ответа; ее ухо не уловило даже звука разъединения. Она раздраженно вытянула трясущуюся руку и положила трубку.
– Какая бестактность! – пробормотала она и снова опустила голову на подушку.
Спина заныла – мисс Кин потянула слабые мышцы, когда садилась.
Она тяжело вздохнула. Придется снова вытерпеть мучительную процедуру засыпания: успокоить утомленные мышцы, позабыть о стреляющей боли в ногах. И как же трудно будет перекрыть вентиль, через который в голову просачиваются ненужные мысли! О да, это необходимо сделать, сестра Филлипс требует полного покоя. Эльва Кин задышала медленно и глубоко, натянула одеяло до подбородка и постаралась уснуть.
Тщетно.
