убийца!»
Дорога здесь пересекала цветущий сад. «Сирень», – определил Мэнн. Белизна и пурпур, бесконечные ряды кустов. Возле шоссе халупа с вывеской «СВЕЖИЕ ПОЛЕВЫЕ ЦВЕТЫ». К халупе примыкает дворик, на ограде из упаковочного картона криво выведено: «ПОХОРОНЫ». Мэнну вдруг представилось, как он лежит в гробу, весь размалеванный – не человек, а гротескный манекен. Нахлынул густой цветочный запах. Рут и дети сидят в первом ряду, опустив голову. И здесь же вся родня…
Машину вдруг затрясло на плохом асфальте; что ни колдобина, то вспышка боли у Мэнна в голове. Рулевое колесо сделалось неподатливым, пришлось крепко сжать его обеими руками, по которым побежали грубые вибрации. Мэнн уже не осмеливался посмотреть в зеркало.
Во что бы то ни стало держать скорость! Келлер ее не сбросит, это как пить дать.
А вдруг лопнет камера?
Тогда Мэнн моментально потеряет управление. Он представил, как машина кувыркается с грохотом и скрежетом, как взрывается бензобак, как вспыхивает раздавленное тело…
Но вот закончился разбитый участок дороги, и мигом взгляд Мэнна перескочил на зеркало заднего вида. Бензовоз не ближе, но и не отстал. Мэнн снова посмотрел вперед: там холмы и горы. Хочется верить, что подъемы помогут, что на них не потеряешь в скорости. Но страшно думать о спусках, представлять, как сзади накатывает грузовик, бьет с чудовищной силой, сбрасывает легковушку с обрыва. Воображение нарисовало десятки разбитых машин, ржавеющих по каньонам, – с шоссе их не видно, но в каждом мертвец, а то и не один. И все это дело рук Келлера.
Легковушка ракетой влетела в коридор из деревьев. По обеим сторонам шоссе – эвкалиптовая лесополоса, расстояние между стволами – три метра. Будто мчишь по каньону с высоченными стенами. Мэнн ахнул и дернулся, когда по ветровому стеклу хлестнула большая ветка с пыльными листьями. «О боже! – подумал он. – Я уже на пределе. Сейчас сорвусь».
Он вдруг понял, что Келлер только этого и ждет. Представил, как квадратнолицый водитель хохочет, проезжая мимо смятой горящей легковушки. Радуется, что прикончил жертву, даже не дотронувшись до нее.
Мэнн снова вздрогнул – очень уж неожиданно машина выскочила из лесополосы на открытое место. Кончился прямой участок дороги, теперь она петляла между холмами. Мэнн решился прибавить газу. Восемьдесят три мили… Почти восемьдесят четыре…
Слева – холмы, вдали они сливаются с горами. Виден черный автомобиль, он по грунтовке пробирается к шоссе. Это только кажется или в самом деле его бок раскрашен белым? У Мэнна усилилось сердцебиение. Он порывисто вдавил правую пясть в кнопку звукового сигнала. Долгий и пронзительный, до звона в ушах, вой. Неужели и правда полицейская машина?
Он прекратил сигналить. Нет, это не патруль. Проклятье! В нем всколыхнулась ярость. Келлера, должно быть, забавляют эти жалкие попытки спастись. Небось хохочет вовсю. Мэнн будто наяву услышал хриплый ехидный голос водителя бензовоза: «Что, малыш, думал, коп тебя выручит? А вот и ни хрена! Ты сдохнешь!»
Лютая ненависть точно когтями сжала сердце. «Сволочь, мразь! – подумал Мэнн, колотя правым кулаком по сиденью. – Будь ты проклят, Келлер! Не бывать по-твоему, это я тебя убью, если ничего другого не останется».
Между тем холмы приблизились. Впереди должны быть подъемы, длинные и крутые. У Мэнна затеплилась надежда: наверняка получится уйти в отрыв. Этот урод не сможет держать на подъеме восемьдесят в час. «А я смогу!» – вскричал в неистовом воодушевлении разум. Мэнн проглотил скопившуюся во рту слюну. Заметил, что рубашка на спине промокла; пот течет и по бокам. Сегодня только ванна и выпивка, а дела – завтра. Надолго – в горячую воду, а потом, не торопясь, по глоточку, виски со льдом. «Катти Сарк». Да, роскошь, но Мэнн ее заслужил.
Начался пологий подъем. Паршиво, что не крутой! У бензовоза такая инерция, что он не успеет потерять скорость. Мэнн безотчетно возненавидел ландшафт. Вот уже пошел спуск, такой же плавный. Мэнн посмотрел в зеркало. «Квадратный», – пришло на ум. В этом бензовозе все квадратное: решетка радиатора, брызговики, торцы бампера, контуры кабины, даже лапищи и рожа Келлера. Мэнн представил грузовик в виде живого существа: громадного, неразумного, свирепого. Преследующего добычу, подчиняясь только хищным инстинктам.
Он завопил от ужаса, увидев впереди знак «Дорожные работы». Перегорожены обе полосы, большая черная стрелка указывает на объезд. Крик сменился стоном отчаяния: объезжать надо по грунтовке! Нога машинально легла на тормоз, качнула несколько раз. Мэнн бросил растерянный взгляд на зеркало заднего вида: грузовик мчал с прежней скоростью!
Что он делает?!
С застывшим выражением ужаса на лице Мэнн закрутил рулевое колесо вправо.
Он напрягся, когда передние колеса съехали на грунт. В течение секунды не сомневался, что машину развернет – ее уже заносило влево. «Не надо!» – беззвучно взмолился он. Но вот уже легковушка скачет по колеям, и Мэнн, прижимая локти к бокам, старается удержать руль. Колеса бьются об ухабы, баранка рвется из рук, тарахтят в дверцах стекла. Больно мотается взад-вперед голова. Мэнн подскакивает, оттягивая ремень безопасности, и с силой бьется задом о сиденье. Бешеную скачку автомобиля по буграм и колдобинам он ощущает каждым позвонком. Как ни сжимай челюсти, зубы все равно лязгают. Мэнн взвизгнул от боли, когда резцы проткнули губу.
Он испуганно ахнул – зад машины заносило вправо. Закрутил баранку влево, потом, рыча от натуги, в противоположном направлении. Вскрикнул, когда
