фоне ночного неба. Как призрачные дворцы царства теней.
Вечер он потратил на блуждания по гавани. Казалось бы, та протянулась на добрую четверть схе?на, уж где-нибудь должна найтись лазейка. Но Джен не только не нашел ее, он едва успел скрыться, пока его не приметили. Все причалы были усыпаны людьми хлыста. Покусись он на Царя Царей – и то его ловили бы не так ретиво.
«Интересно, какую награду за меня назначили?» – подумал Джен. Судя по всему, немалую. Это успокаивало: получается, Зеваху еще хуже. Эту мысль парень твердил, как молитву, она согревала окоченевшее от неподвижного сидения тело.
Наконец, над городом поплыл гулкий и протяжный голос гонга. Первый удар, совсем близко – и тут же из разных концов Джамайи ему вторили глухие и звонкие, высокие и низкие голоса гонгов других храмов и святилищ. Четвертый ночной звон. Время, когда луна опускается совсем низко, и поверхность реки перестает выблескивать серебряными брызгами. Джен ощутил мимолетную гордость за то, что подумал об этом.
Последний удар стих, смолкло эхо, а он все сидел, не шелохнувшись. Та сила, что заставила его обойти гавань, ушла. Парень вспомнил отца, каким оставил его прошлой ночью. А ведь он собирался вернуться и позаботиться о последнем костре! «Никому не станет лучше, если люди хлыста меня поймают, – сказал себе Джен. – Никому». Образ старика возникал перед внутренним взором. «Я вернусь. Я обязательно вернусь! Ведь они же… они все равно не дадут мне предать тело огню!»
Джен обругал себя последними словами, но так и не сдвинулся с места. Он запомнил расположение каждого стражника, каждого разожженного костра, но теперь, когда пришло время действовать, не мог заставить себя выползти из-за вывешенных на просушку сетей.
«Болван!» – сказал себе юноша, и в этот миг над гаванью прозвучала трель рожка. Стражники зашевелились, вдалеке раздался стук копыт по брусчатке. Нашли, успел подумать Джен. «Просто смена караула. Боги, я схожу с ума!»
Парень пополз к воде, припав животом к грязным доскам. Свет ближайшего костра почти доставал до него. Джену казалось, что он кожей чувствует красноватые отблески, прыгающие по причалу.
– Как вы тут?
– …проторчали целый день.
– Да нет его здесь…
– Старикан помешался, вот что!
Краем уха Джен слышал разговоры, но запретил себе вслушиваться. Остались царапающие руки доски, игра теней и десять – нет, уже девять – локтей до края.
Восемь. Шесть.
– Проверить здесь все!
Джен дополз до края. Он чувствовал себя мышью, которую посадили на освещенный стол, и она мечется туда-сюда, не зная, куда ей скрыться. По бокам сидят люди, они гогочут и кричат громовыми голосами, и в какую сторону не бросишься – везде опасность.
Прижавшись к настилу животом, он спустил в воду сперва одну ногу – проклятье, до чего холодная! – а затем другую. Стоило разжать пальцы, тело погрузилось в воду с плеском. Забравшись под выступающий настил, юноша прижался к сваям, прислушиваясь к скрипу над головой.
Он держался так несколько минут, но не понял, закончили ли проверять участок. Звук шагов все не смолкал: то совсем неподалеку, то в отдалении – они ходили и ходили. Даже здесь, под настилом, вдруг стало светлее – наверное, в ближайший костер подбросили дров.
Только теперь парень осознал, что все его планы на том заканчивались. Он не знал, куда податься дальше. На восток, мимо гладких каменных пирсов и крутобоких галер, где нечему защитить его от света? Или на запад, под прикрытием настила? Но он скоро закончится, а дальше будет мост и подступившие к воде пузатые башни Речной стены.
«Идиот! – выбранил себя Джен. – Река течет с востока. Как будто у тебя хватит сил плыть вверх по течению!»
Перебирая под водой ногами, юноша медленно двинулся на запад. Он плыл около половины звона: поминутно останавливаясь, пережидая проходящих над ним солдат. В такие мгновения он прижимался лбом к заплесневелым сваям, борясь с дурнотой: вода здесь была мутная, грязная и с маслянистой пленкой на поверхности.
Наконец, настил кончился. Юноша попробовал поднырнуть под рыболовной лоханкой, но едва смог выбраться на воздух, и около минуты вслушивался в окружавшую его тишину. Дальше пришлось забрать к берегу, а затем держаться за склизкий фундамент укреплений.
С каждым движением силы покидали его, а на смену приходили холод и онемение.
Сперва он проплыл мост, затем Речная стена отступила от воды, и между ней и берегом втиснулись кособокие сараи, окунув подгнившие сваи в воду. Там, за ними, поднимались башни, и теперь, когда рассвет залил все сероватым светом, его наверняка заметят на фоне реки. Джену стало все равно. Теперь он плыл совсем близко к берегу, иначе его унесло бы течение. Несколько раз он останавливался и отдыхал, держась рукой за спускавшиеся в воду опоры, но плыть дальше становилось все труднее.
«Если я остановлюсь еще раз, то уже не пошевелюсь», – сказал себе Джен. Мысль эта, впрочем, была довольно вялой.
До внешних стен осталось всего ничего, когда он услышал шум, а затем хриплый голос.
