исковерканы. Как можно так? С собственным-то сыном?
Как можно, Джен не знал, а потому отправил в рот остатки лепешки.
Он еще не пришел в себя после всего, что с ним произошло. За день он потерял свой дом и всех родных. Поначалу было больно, потом боль как будто ушла, но на самом деле никуда не делась. Просто осела на дно души, точно муть в кувшине дешевого вина. Каждый день, когда он просыпался, мир казался не таким тусклым, а потом вновь приходили воспоминания. Они сопровождали его везде: в дороге и во сне, за едой и в разговорах, так что ни еда, ни рассказанные истории стали не в радость. Юноша просто привык, что ноющая, тупая боль идет за ним повсюду.
Между тем воин решил, что, если за ними и шла погоня, они оторвались от нее на пару дней, и теперь можно выйти на тракт.
Поначалу деревни были – просто горсть домишек, столпившихся вдоль ухабистой дороги. Из-за жары ставни распахивали настежь, и Джен видел женщин, которые стирали, ткали, стряпали… Никто не обращал внимания на двух усталых путников. Волнистые, покрытые лесом холмы простирались до горизонта, и юноше оставалось дивиться, как велика и какая разная эта земля. Прежде Царство оставалось для него грязными улицами Джамайи, ничего иного он попросту не знал. Теперь юноша с любопытством разглядывал все: незнакомые деревья с глянцевыми листьями и летние очаги под открытым небом. Все это, такое обыденное и простое, оказалось в диковинку, и потому интересно.
Потом деревни сменились городками, но все они оказались на одно лицо, и вскоре Джен перестал отличать их друг от друга. Поля, сады, виноградники… побеленные дома с плоскими крышами, затем пыльная базарная площадь – и вновь поля. Понемногу путников становилось больше, и юноша не заметил, после какого перекрестка дорога превратилась в большак.
– Путь Пряностей, – назвал его Декхул. – Скоро вольется в Золотой тракт, точно мы никуда и не сворачивали. Что, парень, чувствуешь – стало прохладнее? Это потому, что море близко.
Джен чувствовал только, что рубашка от пота прилипла к спине. Они заночевали на постоялом дворе, на который всю ночь прибывали и отправлялись дальше караваны. Мулы, волы, повозки, перебранки, из которых не все были на языке Царства, – юноша едва спал, ему казалось, что голова у него набита паклей. Джен проворчал нечто невразумительное, но воина устроило и это.
– В столице девять ворот, пять из них войсковые: там крепости, и пользуются ими солдаты. А четыре для невоенных людей. Но мы-то с тобой идем к самым главным, к Царским!
О Царских воротах Джен слышал даже от отца, но вслух об этом говорить не стал. Пусть воин расскажет, что там болтают в столице.
Однако на сей раз Декхул не сказал ничего нового:
– Через них, парень, в столицу въезжает сам Царь Царей! Когда возвращается домой с победой. В последний раз это делал Азас. Ну, он не то чтобы возвращался… но вошел в город с войском, и война сразу кончилась. Помню, повозку лучезарного волокли двенадцать черных быков. Ну а мы глотали пыль за ними.
Он еще долго рассказывал, как их встречали горожане, как маги заперлись в обители, а Азас приказал ее оцепить. Наверное, все это стоило послушать, но Джен едва разбирал его слова. Раскаленный солнцем камень Золотого тракта слепил глаза. От галдящего людского потока у юноши гудела голова. В горле першило от пыли. Несколько раз им приходилось уступать дорогу купеческим караванам и отрядам солдат, а один раз их всех согнали в придорожную пыль, пока в город следовало посольство степных вождей.
– Я думал, до столицы рукой подать, – выдавил Джен, когда они вернулись на тракт. Они пережидали, пока мимо тянулись крестьянские подводы.
– Вот именно, рукой подать. Вон там, видишь, пожарная вышка? – Декхул указал узловатым пальцем на юг. – Это пригород. Тут таких полно, они за стенами, но все это тоже столица.
Юноша прищурился. Вдали действительно виднелись дома, Джену даже показалось, что он видит нечто похожее на башенку. Но до нее простирались еще схены рисовых полей, каналы и канавки отсвечивали на солнце, так что юноша не поручился бы, что он разглядел.
– Потерпи, парень, – успокоил его Декхул. – Уже совсем скоро.
И все же прошло больше звона, пока они достигли ворот.
О, посмотреть здесь было на что! Величественные укрепления тянулись с севера на юг на многие схены: белые и сияющие, с полосой алого, как кровь, камня под самыми зубцами. Даже не одна стена, а две: внешняя пониже, а другая, сразу за ней – больше всего, что юноша видел в Джамайе. Массивные квадратные башни с презрением возвышались над копошащимися внизу людьми.
Царские ворота имели три проема, и на подступах к ним Золотой тракт превратился в просторную аллею, усаженную по краям кипарисами и кедрами.
– Ну вот, теперь мы в безопасности, – Декхул довольно крякнул. – Даже если б нас настигла погоня… что нам торгаш из захолустья, из какой-то дыры? Я слуга самого достойного Йесода!
Юноша не думал, что знатный покровитель имеет значение здесь, в толпе, которая шаг за шагом двигалась к воротам, но воину виднее.
Они прошли под высоким сводом, над которым с фрески простирал навстречу руки Хира?м Основатель. Крестьянка слева изумленно ахнула, когда они вошли в город. Впереди лежала Дорога Царей, прямая, как копье, и широкая, как торговый канал. Далеко впереди, она должна упереться в Район Садов – столичный дворцовый квартал, но даже здесь, у ворот, цвели плодовые деревья и прохаживались люди в легких белых одеждах. Лоточники горланили во
