— Рабы не мы! – подошла к мужу Тома, взбалтывая воздух златой цепью аки кистенём.
— Придётся отдать Леониду армейский автомат. Это будет плата за его молчание, — провидяще пробормотал Фёдор, оценив рекомендующий взгляд босса.
— Сейчас мое слово не скрижаль, — веско заткнул в себе господские инстинкты Леонид, впервые рассмотрев кряжистые кулаки Профессора, в три раза мощней его собственных рук. – Молчать я не могу, но ведь молчать-то надо… Надо договариваться…
15. Второй Андрюшкин
В кабинет бандитского главаря впорхнул, подобно неуклюжей бабочке, личный секретарь Нафаня Андрюшкин – точная копия Аристофана Андрюшкина.
— А, мой толстый неуклюжий мотыль, — язвительно улыбнулся босс, традиционно сидящий за столом с ноутбуком. Ноги на столешнице, во рту сигара.
— Михал Михалыч! Вы плоско шутите – значит, имеете шикарное настроение! Или оно имеет вас?.. Ну, в общем, я вам сейчас его испорчу! – секретарь предвкущающе потер ладошки.
— Нафаня Андрюшкин! – возопил шеф. — Ты меня закрыл пухлой грудью от киллерской пули. И сразу же стал моей правой рукой. Вся братва удивляется. А всё моё врождённое чувство благодарности!..
Нафаня в умилении кивнул и привычно стал расстёгивать свой албанский пиджак.
— Что ты делаешь?
— Снимаю костюм.
Шеф спустил ноги со стола и нравоучительно сказал:
— Корона – тот предмет, что не снимешь, один раз одев, — он стукнул благожелательным кулаком по столу. — Ты мне показываешь шрам от пули даже в гостях у Морфея!..
Также привычно Нафаня албанский пиджак застегнул. Вытянулся в струнку.
— Я тебя посылал проследить за Жорой, — одобрительно поморщился Михал Михалыч. — Где он? И нашёл ли он рисунок!?
Секретарь, повинуясь генам, шикарно улыбнулся:
— Вижу, что настроение уже испортилось... Жора мёртв, Тима и Люсьен тоже.
— Что!? – поперхнулся удивлением босс. Он медленно встал.
— Их застрелили, — беспечно зевнул Нафаня. – Замечу, что ваш телефонный звонок с приказом застал меня на бабе. И вы мне обломали кайф, ведь я только-только собрался кончать!
Главарь подбежал к секретарю и пнул его по ноге. Нафаня ойкнул и сосредоточился:
— Я взял Гориллу с Ливером и поехал на Главную Столичную Помойку. Но пока я закончил на бабе…
— После моего приказа ты снова залез на бабу? – недоверчиво перебил шеф.
— Я привык всю работу доводить до логического завершения. Согласно вашему Наикрутейшему Завету! – оправдался секретарь.
Михал Михалыч любил лесть больше логики, и поэтому благодушно кивнул.
— Я приехал с братвой на Помойку и увидел там лимузин Жоры, — рассказал секретарь. — Тачку грабили два бомжа в албанских пиджаках и бомжиха с килограммом злата на шее. Я выстрелил один раз и подстрелил убогого. Мои мордовороты погрузили его в багажник «Кадиллака», и мы отчалили. Остальные бомжи дали драпака.
Михал Михалыч пошевелил недоуменными бровями:
— Почему же ты пальнул всего раз, Нафаня? Обычно ты ведёшь стрельбу до талого!
— Рядом я увидел мусоровоз в движении. Шофёр мог стукнуть полицейским сукам. чну с того, что ваш звонок застал меня на бабе
тал тебя давно убрал.
— Толково. Дальше.
— Подстреленный бомж всю дорогу орал, что Жору с братвой замочил герой, который подселился к ним накануне. Из армейского автомата.
— Ну, и!? – жадно спросил шеф.
— Как только мы приехали к вам — бомж потерял сознание, от потери крови. Сейчас он в Тайной Комнате.
