– Что он выявил, раз перешел на сильнодействующие препараты?
– В связи с вашим побегом он не завершил курс обследования, поэтому ничего внятного в историю болезни не вписал.
– Я никогда не поверю, что вам, как непосредственному руководителю, он устно не изложил суть проводимых исследований.
– Информация, не вписанная в историю болезни, является домыслами и предположениями, а я распространением сплетен не занимаюсь.
– Резонно. В таком случае могу ли я побеседовать с Юрием Николаевичем?
– Нет.
– Хорошо. Я переформулирую вопрос. В какие сроки вы, как главврач государственного учреждения, сможете организовать встречу офицеру Главного разведывательного управления для допроса свидетеля, располагающего информацией, от которой зависит безопасность страны? Не забывайте, мы находимся в приграничном регионе, государственная граница начинается на выезде из города.
Глаза главврача забегали. Он потерял почву под ногами, теперь можно делать с ним что хочешь.
– Откуда я могу знать, что вы имеете право приказывать в стенах этого учреждения?
Стольник широко раскрыл свои огромные голубые глаза и предложил:
– Посмотрите мне в глаза. Вы же не можете подумать, что я могу лгать? Я делаю свою работу, и только потому, что это нужно всем. Убедительно прошу вас, доктор, оставить мне силы не на убеждения, а на выяснения информации государственной важности и в кротчайшие сроки организовать мне встречу с Юрием Николаевичем.
Замерший на его глазах взгляд главврача затуманился, а после поступления указаний стал осмысленным.
– Юрий Николаевич живет в пригороде, сейчас уже вечер, а он выходит на работу с утра. Вы сможете подождать?
Харитон великодушно кивнул:
– Смогу. В свободное время я допрошу еще одного свидетеля. Точнее, свидетельницу…
Судя по прищуру главврача, и без чтения мыслей было видно, что он понял, о ком речь, но Харитон решил уточнить:
– Мне она известна под именем Кассандра. Если требуются официальные санкции, я могу решить это одним звонком, но вам ведь не нужна официальная огласка нашей встречи?
Главврач задумался. Время играет ему на руку. Он сообщит в «Отдел», а до утра, если будет необходимость, они примут меры.
– Хорошо, я организую вам встречу с Еленой Сергиец.
Ринат Рашидович повернулся к сейфу, из которого после недолгих манипуляций извлек купюру номиналом 100 рублей и положил ее перед посетителем.
– Возвращаю вам ваш «паспорт».
– Возьму на память. – Офицер несуществующего подразделения без улыбки взял купюру, окрестившую его во времена беспамятства, и положил ее во внутренний карман пиджака.
Главврач провел его в один из ничем не примечательных кабинетов больницы, где оставил одного.
Минут через пятнадцать дверь открылась, и санитар пропустил в проем двери белокурую девушку. При ее появлении Стольник встал. Это была Кассандра.
– Привет, – ласково произнес он и улыбнулся.
– Здравствуйте, – поздоровалась девушка, затравленно осмотрев комнату.
– Ты меня не помнишь?
– Помню. Это вы убили Равиля.
– А до этого не помнишь? Ну, тот великан не ростом, а поступками из твоих воспоминаний.
Девушка поправила волосы, ее руки дрожали.
– Ну что вы такое говорите, это бред сумасшедшей. Я от этого почти вылечилась.
– Нет, не бред. Это – воспоминания души!
– Я помню, что вы тоже ненормальный. Вы же тоже были пациентом больницы.
– Присядь. Я расскажу тебе то, что ты тоже знаешь, – предложил Стольник и присел за стол.
Девушка неуверенно примостилась на краешек стула напротив него.
Стольник начал свой рассказ о них с самых первых своих воспоминаний. С юношеской любви на берегах Атлантиды, омываемой Атлантическим океаном. Когда стал рассказывать о рождении сына, Кассандра заплакала. В ее глазах читалось понимание. Стольник убедился, что она вспомнила.
Солнце склонилось к закату и погасло, чтоб дать отдохнуть жителям крохотной планеты. Но двое из тех, чьи души были близки в прошлой жизни, продолжали сидеть друг напротив друга, и мужчина, не останавливаясь, говорил.
Его рассказ прервался, только когда солнце начало красить небо в различные оттенки красного.
Потом он замолчал, и они, повернувшись к окну, наблюдали таинство восхода. Когда красный цвет сменился желтым, девушка первой нарушила
