– Кровь из него вытекает, а с ней жизнь, – задумчиво протянул Харитон.
Его тошнило, и невыносимо кружилась голова.
Джип свернул с трассы на грунтовую дорогу, уходящую в лес.
– Вот псих, – злобно прошипел Рябой.
– Псих, но мы же это знали, когда брали его на дело, – осек Рябого Николс.
– Что ты его защищаешь? Он Сусела заживо хоронит, а ты его защищаешь.
– Ты видел, как он ментов уронил?
– Нет, не видел, за камерами Сусел наблюдал, я сейф чистил.
– Покажи ему свое оружие, – распорядился, глядя в зеркало заднего вида, Николс.
Стольник с безразличием вытянул между водительским и передним сиденьями руку с висящим на шнурке окровавленным пистолетом.
– Он что, пистолетом на шнурке вырубил ментов? – сделал поразившее его открытие Рябой.
– В том-то и дело, – подтвердил Николс. – Может, и по-идиотски, но он нас вытащил из этой заварухи и спас мне жизнь.
– А почему ты не стрелял? – изумился Рябой.
– Стреляя, и убить можно, – превозмогая накатывающую тошноту, объяснил Стольник. – А мне не нравится людей убивать.
Рябой, не зная, что сказать, просто уставился на Николса, следящего за дорогой.
– Да не умеет он просто стрелять, что непонятного, – хмыкнул тот.
Джип остановился на поляне. Николс и Рябой вытащили Сусела из машины и положили на траву. Футболка была пропитана кровью с двух сторон, ранение оказалось сквозное. Стольник тоже вылез из джипа. Деревья танцевали вокруг. Земля, шатаясь, пыталась сбить его с ног, но он сопротивлялся, покачиваясь в противоположную сторону.
Рябой раздвинул одежду Сусела, и все увидели, что кровь течет очень медленно, возможно, из-за того, что ее уже было много потеряно. Невооруженным глазом было видно, что подельник доживает последние секунды жизни.
– Стольник прав, Суселу хана, – сухим холодным голосом патологоанатома сделал вывод Николс.
– Вот черт! – выругался Рябой. – Что же можно для него сделать? Нельзя же просто смотреть, как он умирает!
– Ему уже и врачи не помогут, не то что мы, – недовольно буркнул Николс. – Давай лучше думать, везти тело с собой или бросить где.
– Везем, конечно, хоронить некогда, а бросать не по-пацански.
– Вы что, хотите, чтоб он жил? – поинтересовался Харитон.
– Ты что, совсем дурак? – опять вспылил Рябой. – Он такой же, как мы. Пока мы сами хотим жить, мы сделаем все, что можем, чтоб и он жил.
– Жаль, что только ничего не можем, – прикусив губу, добавил Николс.
Стольник встал на колени перед раненым и приложил правую руку на переднюю рану, а левую на заднюю. Раны на глазах стали затягиваться, вздох облегчения вырвался из губ Сусела, это из него ушла смерть. Его щеки порозовели…
– Ни хрена себе! Как это так? – в страхе отпрянул в сторону Рябой.
У Николса от увиденного встали дыбом волосы.
– Просто у него дырка на душе, а я ее закрыл, – тихим голосом объяснил Стольник. – А теперь я посплю немного.
Он лег на бок в позе зародыша и закрыл глаза от крутящегося мира.
Николс торопливо подошел и отдернул футболку на его спине.
– Стольник, у тебя самого дырка от пули в спине, только крови почти нет, – заупокойным голосом сообщил он.
Двое бандитов замерли в немом уважении. Этим молчанием все было сказано. Они готовились проститься с одним, а придется прощаться с другим подельником.
Стольник, так же лежа на боку, протянул руку себе за спину, в то место, где чувствовал непонятный до этого холодок. Засунув пальцы в рану, он выдернул кусочек свинца, застрявший между позвоночными дисками. Осмотрев его, Стольник выкинул пулю в сторону.
– А теперь я точно посплю, – произнес Харитон и потерял сознание.
Глава 21. Последняя битва
Диски богов выжигали поле боя ливнем из «лучей смерти». Только отдельные группы титанов, объединившиеся в пары, тройки или четверки, могли противостоять атакам дисков. Остальные, кто с бо?льшим, кто с меньшим успехом, уклонялись от выстрелов, оттягивая момент смерти. У них еще оставалась надежда дожить до заката. Лишь надежда, веры уже не было.
