меня оставить.
– Где они? – поинтересовался Стольник.
– На веранде обед ждут, и ты проходи. – Тетка показала рукой на дверь, расположенную по соседству с той, через которую он зашел.
– Молоко есть?
– Есть.
Тетка достала из холодильника почти полную трехлитровую банку с желанным напитком и стала озираться в поисках посуды:
– Сейчас я тебе в кружку налью.
Стольник молча взял у нее банку и принялся жадно пить.
– Смотри осторожней, а то оно холодное, можешь простыть, – попыталась его предостеречь женщина.
Он пил и чувствовал, что в желудке уже идут процессы по расщеплению молока и усваиванию питательных веществ организмом через кровь.
Допив молоко, Стольник вернул пустую банку хозяйке.
– Где вода? – поинтересовался он.
– Господи! После трех литров молока ты еще и воду пить собрался? Или может, умыться хочешь?
– Где?
– В колодце на улице. – Тетка опять указала на ту же дверь.
Стольник кивнул. Позвоночник у него стал хрустеть, как будто каждый сустав терся о соседний и становился на место. Беспокойства это не причиняло: наоборот, почувствовалось, что боль уходит и повышается подвижность.
Он вышел на веранду. За большим деревянным столом, накрытым зеленой клеенкой, сидели все три члена банды. Увидев Стольника, они вскочили со своих мест и замерли.
Вместо приветствия Стольник поднял руку. Этот же жест должен был показать бандитам, что им лучше оставаться на своих местах.
Набрав полведра воды, Стольник принялся жадно пить. Вода питала мышцы живительной влагой и наполняла силами.
Выпив почти всю воду, а остатки вылив на голову, он вернулся на веранду и сел за стол, перед которым по-прежнему в ступоре стояли бандиты.
– Садитесь, – предложил он.
– Мы лучше присядем, – шмыгнув носом, ответил Рябой, первым выходя из ступора и садясь на лавку.
– А сесть всегда успеем, – поддержал его Николс, «припарковывая» пятую точку рядом с подельником.
– Главное, чтоб не лечь, – согласился Сусел и хлопнул Харитона по плечу. – Спасибо, что с того света вытащил. Теперь я твой крестник.
– Пожалуйста. Крестник – это как?
– Ну, тот, за кого несешь ответственность по жизни, – объяснил Сусел.
– Да? Тогда тебе придется измениться, – согласился Харитон, задумчиво кивая. – Сколько я лежал без сознания?
– Вечер, ну и вот, сегодня до обеда, – посчитал Рябой.
– Где мы?
– Деревня Кутлугуза, если тебе это что-нибудь скажет. Полста километров всего отошли, недалеко совсем.
– Слушай, ответь мне только, – попросил Николс. – Кто ты? И откуда?
Последовал незамедлительный ответ:
– Я Харитон Стольник, сбежал из дурдома.
– Старая песня, мы это слышали, – отмахнулся Николс. – Ты ведь знаешь, что люди не умеют исцелять наложением рук, вытаскивать пулю из своего позвоночника, а потом восстанавливаться менее чем за сутки?
– Не знаю, а за сколько должны восстанавливаться?
– От такой травмы восстановиться нельзя вообще, – резко ответил ему Николс. – Это смерть или инвалидность.
– Медсестра в дурдоме говорила, что у меня очень хороший иммунитет, потому что у меня следов от уколов не оставалось.
Стольнику почему-то не хотелось говорить о своих догадках: возможно, сны о том, что он титан из расы, порожденной богами на материке Атлантида, – это воспоминания, а не фантазии.
– Ясно с тобой все. Ясно, что ничего не ясно. Тяжело у тебя что-то узнать, тем более что ты и сам не помнишь, – подвел итог Николс. – Что бы там ни было, ты теперь наш подельник, и мы вместе.
Стольник замолчал, не зная, что сказать.
– Спина не болит? – поинтересовался Сусел.
– Хрустит, но не болит.
– Покажи рану, – приказал Николс.
Стольник встал, развернулся и послушно поднял футболку.
