– Нет, – я покачала головой. – Мне тоже есть чем заняться, я смотрела замок. Да и потом, у нас ведь будет дорога назад.
Он улыбнулся, прилег рядом, обнимая меня. Я потянулась поцеловать его и поняла, что он уже спит. Вылезла из-под одеяла, осторожно стащила с него сапоги. И долго сидела рядом.
Было в этом что-то простое и чудесное.
Было так легко.
Если бы Хаддин сейчас видел меня… Он бы не одобрил. Он был бы в ярости.
Любила ли я своего брата? На самом деле?
Я ужасно любила Оуэна, он был для меня самым близким… он был всей моей семьей. Я не знала мать. Отец всегда был занят своими делами, ему было не до меня. Он был огромным и грозным, и почти чужим. Я знаю, он любил меня, но… чужим все равно. Даже совсем маленькой я никогда не смела залезть ему на колени, обнять. Зато я залезала на колени Оуэну, и он спасал меня от ночных кошмаров и рассказывал сказки. Он был всего на три года старше меня, но казался взрослым, с ним я всегда чувствовала себя уверенно. Потом, став немного старше, я ходила за ним хвостом, была готова играть во все мальчишеские игры, главное – с ним.
Когда Оуэна не стало, моя жизнь словно схлопнулась. Я не понимала, как теперь жить. Не могла поверить.
Я не верила, что Оуэна мог убить Нарин. Несмотря на то что все говорили об этом. Уаткин, наш оружейник, видел, как Нарин стрелял. Он сам подтвердил мне. Я пришла к нему, я хотела услышать от него сама… Я помню, как он смотрел на меня и хмурился, и становился сам не похож на себя, и каким глухим и чужим был его голос. «Да, я видел, – сказал он. – Я видел, принцесса, как Нарин убил вашего брата». А через неделю, поехав с отцом на охоту, Уаткин упал с лошади и сломал шею.
«Это из-за тебя, – говорил Хаддин. – Это все из-за тебя!»
Он говорил это так уверенно, что я верила ему. Я не могла не верить. Я была еще совсем ребенком, а он был уже взрослым, ему было шестнадцать. Он должен был все знать лучше меня. Я просто чего-то не понимаю…
Он пришел ко мне почти сразу, как только схватили Нарина и Оуэна унесли, ему отчего-то казалось очень важным сказать это мне.
«Это из-за тебя!»
Я не понимала. Я ничего не понимала. Я ничего не сделала, меня даже не было рядом, когда это случилось. Почему?
«Ты просто глупая девочка, – говорил Хаддин. – Ты очень красивая и очень глупая девочка, не понимаешь, из-за чего мужчины могут убивать друг друга. Это все из-за тебя! Потому что ты ведешь себя так, как не подобает вести приличной девочке».
Нет… Оуэн уж точно еще не был мужчиной, он был мальчишкой, он был моим братом… Почему я…
Что я сделала?
Он так и не объяснил мне, но пришел отец и молча увел Хаддина за собой.
Потом я видела Хаддина на похоронах. Он стоял в стороне совсем белый и трясущийся. Я думала, он горюет о брате. Но сейчас мне кажется, отец что- то узнал.
Если это правда, если Оуэна убил Хаддин, то я сама готова убить его.
Очень долго Хаддин даже близко не подходил ко мне. А потом его словно подменили. Он стал таким тихим и больше ни в чем не обвинял меня. Очень долго потом ни в чем не обвинял. Он приходил, сидел со мной, пытался разговаривать. Мне казалось, он пытается заменить мне Оуэна. Но это пугало меня. Невозможно. Что-то изменилось, я не могла понять.
Весь мир тогда изменился и вся жизнь. Все прежние игры и увлечения потеряли смысл. Вокруг меня возникла пустота. Я все больше и больше сидела в комнате одна, все меньше разговаривала. Что-то сломалось. Я перестала лазить по деревьям и скакать верхом. Я стала вышивать и учить наизусть древние баллады. Замкнулась.
Я боялась снова что-то сделать не так.
Боялась, что из-за меня кто-то пострадает.
Я ведь думала, что Нарин тоже погиб.
Я помнила, как ему досталось из-за меня, из-за этой проклятой вишни, его чуть не убили. Тогда я тоже не понимала. А теперь он умер совсем.
Мне было страшно.
Из-за меня?
Мне казалось, я чудовище, приносящее беды.
Я пыталась закрыться от всего. Или даже, скорее, закрыть мир от себя.
Со временем я отошла, конечно. Я понимала, что не виновата, но этот старый ужас все равно жил в душе. Ничего уже не вернуть.
Года через два потом отец привел Флир, и стало немного веселее. Но все равно…
И только сейчас, рядом с Эрнаном, я чувствовала себя спокойно, словно ничего не было.
Он же знал все, что тогда случилось, он был там, но он не рассказывал мне, сколько бы я не просила. И все же я видела – он ни в чем не винил меня.
