– Что ты хочешь этим сказать? – спросила я.
– Я действительно изменился, Тиль. Возможно, пока это не слишком заметно, но со временем… Лучше, если ты будешь знать.
Я немного сжала его руку.
– Ты боишься, что я испугаюсь и отвернусь от тебя?
– Боюсь, – он улыбнулся, но тут же снова стал невероятно серьезным. – Но еще больше боюсь, что ты останешься, потому что решишь, что это твой долг.
Я услышала всплеск волны за спиной, шаги по воде. Хотела обернуться, Эрнан задержал меня.
– Тиль, подожди. Сейчас ты ничего не должна решать. Просто послушай. Хорошо?
Я кивнула.
– Ты привел ее, – услышала я голос. Высокий, звонкий и чистый, словно колокольчик. Певучий. – Подойди ко мне.
Ингрун стояла на самой границе мокрого песка, набегающие волны лизали ее босые ноги.
– Прости, что так поздно, – сказал Эрнан.
– Ничего. Иногда очень тяжело ждать утра. Ты не помешал мне. Подойди.
Он отпустил мою руку, шагнул к ней.
Ингрун казалась совсем маленькой рядом с ним, тоненькой, словно ребенок. Она подошла совсем близко, положила руки ему на плечи, почти вплотную, встав на цыпочки, что-то шепнула ему на ухо, закрыла глаза.
Я видела, как ее пальцы скользнули к его шее и назад, сомкнулись на затылке. Ингрун словно прислушивалась к чему-то, стараясь понять. Долго. Пальцы чуть подрагивали. Мне показалось, я вижу свет. Потом, не отрываясь, руки скользнули снова на плечи, на грудь, задержались у сердца. Свет… теперь я точно видела его, он пульсировал. Тук-тук, тук-тук. Потом руки спустились на живот и еще ниже.
Эрнан стоял неподвижно.
Ингрун кивнула чему-то своему, открыла глаза. Потом снова шепнула Эрнану, тихо, слов совсем не разобрать, словно шелест волны.
Он тоже что-то сказал ей.
Тогда Ингрун повернулась ко мне.
– Теперь ты, – сказала она. – Подойди.
Я едва смогла сделать шаг, не слушались ноги.
– Давно хотела поговорить с тобой, – сказала Ингрун. – Но все не было случая. Дай мне руку, принцесса.
Я собралась протянуть руку, но Эрнан остановил меня.
– Нет. Не прикасайся к ней. Ты обещала. Только поговорить.
Ингрун засмеялась, тряхнула длинными волосами, и волосы взвились, словно их подхватила волна.
– Ты боишься, что через нее я узнаю твои тайны? Ты так и не повзрослел, Нарин. Если я захочу, то узнаю все напрямую, от тебя. Не думай, что сможешь помешать, – она улыбалась. – У тебя не хватит сил противостоять мне.
– Просто поговорить, – сказал он.
– Хорошо. Я держу слово. Тогда отойди и подожди вон там, – она указала на камни у скалы. – Не волнуйся, я не утащу ее на дно.
Я видела, ему нужно было решиться. Даже Ингрун он не доверял полностью.
Я многого не знаю о нем.
Но все же Эрнан послушался. Ушел, сел на песок, поднял камешек, сжал в ладони.
– Ты боишься меня? – спросила Ингрун.
– Немного.
– Это правильно. Людям свойственно бояться того, что они не понимают. Но вы не понимаете даже свои собственные возможности. Боитесь, поэтому не умеете пользоваться. Что ты знаешь о своем брате?
– О Хаддине?
Признаться, я ожидала совсем не этого. Я думала, она хочет рассказать мне об Эрнане. Или все это как-то связано?
– О Хаддине, – согласилась она, в ее глазах сияли крошечные искорки, словно звезды отражались в воде. – Ты знала, что Хаддин родился мертвым?
– Что?
– Не знала? Ты никогда не думала, почему он был таким? Жестоким, бездушным чудовищем? Ненасытным? Почему он убил Оуэна? Почему твой отец не хотел, чтобы Хаддин был наследником, но ничего не мог сделать? Ты знала, что Гаран не племянник тебе?
– Что?
Ингрун засмеялась снова. Знаю, я выгляжу очень глупо сейчас, но…
