болоте. Торенсен, похоже, был убежден в том, что именно жуткой атмосферой безумия, которая вызвана присутствием Вентресса, и обусловлено затянувшееся недомогание Серены.
Однако когда Сандерс в надежде, что ему удастся убедить Торенсена увезти девушку из замерзшего леса, попросил еще раз показать ее ему, владелец рудников стал возражать.
– Здесь ей хорошо, – упрямо заявил он Сандерсу. – Не беспокойтесь.
– Но, Торенсен, как вы думаете, сколько еще она здесь протянет? Весь лес кристаллизуется, вы что, не понимаете?..
– С ней все в порядке! – настаивал на своем Торенсен. Он встал и сверху вниз уставился на стол – ссутулившаяся фигура со светлыми волосами, вырисовывающаяся в полумраке. – Доктор, я в этом лесу уже давно. Здесь у нее единственный шанс выжить.
Озадаченный этим загадочным замечанием и тем смыслом, который в него вкладывал Торенсен, Сандерс уселся рядом с ним на стул. Со стороны реки до них сквозь сумрак долетел звук сирены, его отголоски многократно отразились от хрупкой листвы вокруг беседки.
Торенсен обменялся парой фраз с мулатом и вернулся к Сандерсу:
– Оставляю вас на их попечение, доктор. Я скоро вернусь. – С полки возле плиты он взял рулон перевязочных бинтов и кивнул раненому африканцу: – Кагва, пусть доктор тебя осмотрит.
После ухода Торенсена Сандерс осмотрел огнестрельные ранения на ноге и груди африканца и заменил приложенную к ним корпию. Кожу пробило с десяток дробинок, но раны, казалось, уже наполовину затянулись, остались не слишком заметные отверстия, которые, похоже, не собирались ни кровоточить, ни воспаляться.
– Вам повезло, – сказал он африканцу, закончив свою работу. – Удивляюсь, как вы вообще можете ходить, – и добавил: – Я видел вас сегодня утром – в зеркалах, в доме Торенсена.
Юноша дружелюбно улыбнулся:
– Мы-то высматривали месье Вентресса, доктор. В этом лесу охотничий сезон в разгаре, а?
– Вы правы. Хотя я сомневаюсь, что кто-нибудь из вас на самом деле знает, за чем охотится. – Сандерс заметил, что мулат наблюдает за ним со внезапно пробудившимся интересом. – Скажите, – спросил он Кагву, стремясь выжать как можно больше из общительного юноши, – вы работаете у Торенсена? Я имею в виду – на шахте?
– Работы на шахте прекращены, доктор, но я заведовал там техническим обеспечением, – и он не без гордости кивнул. – Обеспечением всей шахты.
– Ответственный пост. – Сандерс показал на дверь в спальню, за которой лежала молодая женщина. – Миссис Вентресс – Серена, так, по-моему, называл ее Торенсен, – ее нужно отсюда забрать. Вы же образованный человек, мистер Кагва, вы понимаете это. Еще несколько дней здесь – и она уже не жилец на этом свете.
Кагва отвернулся от доктора и про себя улыбнулся. Взглянув на повязки у себя на ноге и груди, он задумчиво их потрогал.
– «Не жилец на этом свете» – здорово сказано, доктор. Я понимаю, что вы хотите сказать, но сейчас для мадам Вентресс лучше остаться здесь.
С трудом не повышая голоса, Сандерс сказал:
– Ради бога, Кагва, но ведь она же умрет! Вы что, этого не понимаете? Не понимаете, с чем играет Торенсен?
Кагва поднял руки, успокаивая Сандерса. Повернувшись на здоровой ноге, он прислонился больной к столу.
– Вы, доктор, говорите на медицинском языке. Послушайте! – настойчиво перебил он, когда Сандерс попытался было возражать. – Я ссылаюсь не на местную магию, я же образованный африканец. Но в этом лесу случается множество странных событий, и вы, доктор, еще…
Он замолк на полуслове – мулат что-то ему рявкнул и вышел на веранду. Было слышно, как к беседке возвращается Торенсен, а с ним еще двое или трое; хрупкая листва хрустела у них под ногами.
Когда Сандерс двинулся к двери, Кагва дотронулся до его руки. Внимание доктора привлекла его предупредительная улыбка.
– Запомните, доктор, в лесу идешь в одну сторону, но смотришь в обе… – И с ружьем в руке он захромал прочь, стараясь не опираться на забинтованную ногу.
Торенсен приветствовал Сандерса на веранде. Он неуклюже вскарабкался на крыльцо и застегнул молнию на куртке, чтобы спастись от царившего в беседке могильного холода.
– Вы еще здесь, доктор? У меня для вас пара провожатых. – Он указал на двух африканцев, оставшихся у подножия ступенек. Как члены команды его катера, они носили джинсы и голубые хлопчатобумажные рубахи. Один надвинул на лоб островерхую белую каскетку. Оба сжимали в руках карабины и с явным интересом вглядывались в лес.
– Мой катер пришвартован неподалеку, – объяснил Торенсен, – и я бы отправил вас по реке, если бы не заклинило мотор. Как бы там ни было, они быстренько доставят вас прямо в Монт-Ройяль.
И с этими словами он прошагал на кухню; буквально через мгновение Сандерс услышал, как он вошел в спальню.
