Животных пытались кормить и поить. На полу лежали куски мяса и стояли миски с водой, но в клетках было сухо, как в пустыне.
У входа в львиный загон Рэнсом задержался. Его встретил рев, словно кулаком ударивший в лоб. Пять белогривых львов – две пары и старый самец – ждали кормления и ревели, как стальная турбина. По узкому проходу между решеткой и перилами расхаживала Катерина Остен. Рэнсому почудилось было, что девушка дразнит зверей, но тут лев, подпрыгнув, поймал зубами кусок мяса.
– Ну, же, Сара, шевелись. Корова ленивая! Гектор, вот тебе!
Старому слепому льву с поредевшей гривой, раскачивавшемуся, словно обезумевший медведь, она сунула кусок чуть ли не в зубы.
Пока звери заглатывали мясо, Катерина прошлась вдоль решетки, позвякивая ведром о прутья. Узнав Рэнсома, она поманила его к себе и принялась выметать клетки шваброй на длинной ручке, игриво задевая львов по ногам.
– Это кто же? – крикнула она через плечо. – Неужто ветеринар?
Рэнсом опустил докторскую сумку на скамью и подошел к ней.
– Меня подвез ваш приятель Уитман. Он привез воду от Ломакса.
Катрина ловко выдернула швабру через решетку.
– Молодец. Я боялась надеяться на Ломакса, пока не увижу воды. Скажите, пусть перекачает в резервный бак.
Рэнсом пошел вдоль клеток. Запах и энергия львов горячили ему кровь. Катерина Остен, казалось, сбросила с себя уныние и сонливость.
– Я рада вас видеть, доктор. Вы приехали помогать?
Рэнсом забрал у нее швабру, прислонил к стене.
– В некотором смысле.
Катерина глянула на солому и осколки костей на полу.
– Беспорядок, конечно, но думаю, отец бы мною гордился.
– Пожалуй. Вы уговорили Барнса оставить вас здесь?
– Он много лет работал у отца. Мы с Уитманом сказали, что останемся и будем усыплять зверей по одному, чтобы не возникло паники.
– И выполняете обещание?
– Что? Конечно, нет! Понимаю, что всех спасти не сумеем, но хоть млекопитающих можно вытянуть. За львов мы будем бороться до конца.
– А потом?
Катерина, сдерживаясь, обернулась к нему.
– Что вы хотите сказать, доктор? Я предпочитаю об этом не думать.
– А надо бы, – Рэнсом шагнул к ней. – Катерина, попробуйте рассуждать здраво. Ломакс не по доброте дал вам воду – он явно задумал использовать животных в собственных целях. А ваш Уитман просто сумасшедший. Возможно, зоопаркам такие люди нужны, но он опасен. Пора кончать, или вы, проснувшись однажды утром, найдете клетки открытыми.
Катерина отстранилась.
– Ради бога, доктор! Как вы не понимаете? Может, вам эта мысль и не нравится, но дождь может начаться в любое время. Я не собираюсь бросать животных и, пока для них есть вода и пища, не стану их губить. – Понизив голос, она добавила: – К тому же не думаю, чтобы Уитман мне позволил.
Отвернувшись, она тронула рукой решетку на клетке слепого льва.
– Пожалуй, он бы не позволил, – кивнул Рэнсом. – Однако вспомните, что здесь, из всех мест в мире, между вами и зверями еще есть решетка.
Катерина тихо проговорила:
– Однажды вы очень удивитесь, доктор. Не будь я так труслива, показала бы вам.
Рэнсом приготовил новый довод, но тут за его спиной что-то шевельнулось. Силуэтом на фоне солнца на них смотрело узкое лицо фавна, уже однажды виденное сегодня.
Рэнсом шагнул к двери, но юнец уже удрал.
– Что у него на уме? Он давно здесь околачивается?
– Кто это был? Я не разглядела.
– Квилтер. Ломакс его приручил.
В нескольких шагах от Рэнсома львы грызли мясо, дробили зубами кость. Появление Квилтера привнесло в туманное будущее зоопарка новое измерение.
Катерина, заложив руки в карманы, прошла с ним на солнце.
– Завтра я переезжаю сюда, так что мы больше не увидимся, доктор. Кстати, судя по вашему плавучему дому, он никуда уже не поплывет.
– Я собирался поставить на него мотор посильнее.
Небо затягивали клубы черного и красного дыма, столбами поднимавшегося над городом. Квилтер мелькнул у входа в птичник. Круглое помещение, затянутое сверху сеткой, выходило задами к водокачке.
