Рэнсом помог ей забраться в кабину.
– До свидания, Чарльз, – сказала девушка. – Надеюсь, все у вас будет хорошо.
– Рано вы меня списали. Может, я все-таки поеду с вами.
– Конечно.
Ганн с женой прошли по дорожке, вдвоем таща бельевую корзину. Рэнсом попрощался с Сибилой Джонстон и подошел к входной двери, где преподобный рылся в карманах, отыскивая ключи.
– Пожелайте нам удачи, Чарльз, – он запер дверь и вместе с Рэнсомом двинулся к катеру. – И, пожалуйста, присмотрите за этим психованным Ломаксом.
– Присмотрю. Церковь жаль.
– Ничего подобного. – Джонстон страстно покачал головой, его взгляд снова исполнился силы. – Это больно, Чарльз, но необходимо. Не вините этих людей. Они точно исполнили мое желание. Господь послал червя, и тот пожрал лозу.
Священник бросил взгляд на остатки кафедры в кузове, потом на белое ложе реки, изгибами уходящее к городу под дымными облаками. Ветер переменился и уносил тучи на север, гоня по небу мутные клочья.
– В какую сторону тронетесь? – спросил Рэнсом.
– К морю, – Джонстон похлопал катер по борту. – Знаете, иногда мне думалось, что надо принять вызов и отправиться на север. Возможно, где-то там нас ждет великая река с темной водой и зелеными берегами…
Через несколько минут Рэнсом с середины улицы наблюдал за их отъездом. Женщины помахали ему из кузова. Маленький караван с водой и катером на прицепах медленно двинулся между рядами машин, свернул на первом перекрестке и тяжело протащился мимо порушенной церкви.
Оставшись один, Рэнсом послушал наступающую тишину – шум иногда возвращался, когда грузовики притормаживали на поворотах. Гул пожара долетал издалека, а в остальном Ларчмонт молчал, солнечный свет играл в падающих хлопьях пепла. Оглядев покинутые автомобили. Рэнсом подумал, что он теперь, пожалуй, остался один, как бессознательно намеревался с самого начала.
Он прошелся посередине улицы, наступая в следы, оставленные в пепле до него. Где-то резко зазвенело разбитое окно. Отходя с открытого места, Рэнсом прикинул, что звук слышен за двести-триста ярдов.
Сзади что-то звонко зацокало. Оглянувшись, Рэнсом снова вышел на проезжую часть. В десяти шагах от него, оглядывая человека острым и цепким взглядом разборчивого ювелира, стоял на краю тротуара взрослый гепард. Зверь медленно продвигался вперед, нащупывая дорогу выпущенными когтями.
– Доктор… – полускрытый за деревом Квилтер легко запрыгал на левой ноге, удерживая цепочку, протянувшуюся к ошейнику гепарда. Он взирал на Рэнсома с каким-то дружелюбным терпением и поглаживал овчинный жилет, который напялил поверх рубашки. Равнодушный взгляд и движения намекали, что все время мира теперь принадлежит ему. В некотором смысле, подумалось Рэнсому, это буквально так и есть.
– Чего ты хочешь? – ровным голосом спросил Рэнсом.
Гепард подошел еще ближе и присел, неподвижно уставившись на него. Ему оставался один прыжок. Отвечая на взгляд хищника. Рэнсом гадал, что за игру затеял Квилтер с этим безмолвным убийцей.
– Я занят, Квилтер. У меня нет времени.
Он хотел отвернуться, но при первом же движении гепард стрельнул в него взглядом, словно рефери, отмечающий малейшее нарушение правил.
– Доктор. – Квилтер сухо улыбнулся и, как сбрасывают жемчужину с ладони, выпустил из руки конец цепи.
– Квилтер, чертов дурень!.. – Рэнсом, сдерживаясь, не находил подходящих слов. – Как поживает твоя мать, Квилтер? Я собирался ее навестить.
– Мать? – Квилтер прищурился, тихонько поцокал языком, словно попытка воззвать к прежним чувствам его позабавила. – Доктор, не сейчас…
Он подхватил цепь и резко дернул кошку к себе.
– Идемте, – обратился он к Рэнсому, с готовностью прощая ему оплошность. – Мисс Миранда хочет вас видеть.
Рэнсом вслед за парнем прошел в ворота. Сад был завален выгоревшими гильзами и проволочными скелетами огненных колес. Несколько ракет угодили в стену, на белой краске темнели черные кляксы.
– Милый мой Чарльз!.. – Ломакс встретил Рэнсома на ступенях. Белый костюм архитектор сменил на еще более пышное одеяние, блестящее цветным шелком. Когда он поднял руку, приветствуя гостя, складки потекли жидким серебром. Напомаженные волосы, личико херувима, яркие зажимы галстука под двубортным жилетом придавали ему вид клоуна из галлюцинации, церемониймейстера безумного карнавала. До Рэнсома оставалось еще дюжина шагов, а он уже распахнул объятия.
– Милый мой Чарльз, они вас бросили!
