Она чувствовала себя неудобно, лёжа на операционном столе.
– Гарри, что с тобой? Почему ты так сорвался с места?
– Нашёл! – я был рад, – видишь ли, мам, если бы я просто оживил мумию, то все следы были бы стёрты смертью и годами… Но я откатил время назад для тебя, капсулировал материальное тело и изменил его движение в течении времени на обратное… Поэтому твоё нынешнее физическое состояние идентично осени восемьдесят первого года. Тебе двадцать один, физически, но что важнее – вернулись и все следы, которые остались, следы чужого влияния, – говорил я быстро. – если бы не откат, они бы рассеялись со временем и стали невидимыми. Положи голову сюда, – подложил подушку под голову мамы, поправив её огненно-рыжие волосы с улыбкой, – хорошо, жди…
Тонкие манипуляции трудно засечь уже через неделю, мама же провела в обществе Джеймса как минимум год без влияния Дамблдора… или это влияние обновлялось? Это только теория.
Я включил специальные присоски, поставил их на виски, смазав их контактным гелем, и начал процесс реставрации. Слава богу – автоматический. Дефрагментация, исследование, стабилизация….
Мама смотрела на экран ноутбука и воскликнула:
– Гарри, ради бога, скажи, что происходит?
– Это аппарат, используемый в ментальной магии. Он изучает твой мозг по клеточкам. Некоторые вещи ты забыла, некоторые – не запоминала, а некоторые запомненные – заблокированы магией. И этот аппарат найдёт такие воспоминания. Обычно Обливиэйт действует только на определённые области памяти, оперативную, последние две минуты стирает полностью, а дальше – по желанию мага. Этот аппарат найдёт заблокированные клетки мозга и разблокирует их. Если я прав – ты должна вспомнить кое-что важное…
– Боже правый, – она поёжилась, – только бы это не было что-то ужасное…
Однако, её надеждам было не суждено сбыться. Аппарат, клеточный ментальный дефрагментатор, изучил состояние мозга и нашёл целых восемь зон с заблокированными воспоминаниями. Я спросил у мамы:
– Хочешь вспомнить всё сразу? Или…
– Да!
– Тогда я посмотрю это вместе с тобой.
– Пускай!
Что можно было сказать про заблокированные воспоминания? Первое относилось к первому курсу Хогвартса, и сделал этот блок Дамблдор, убрав воспоминание о том, как Джеймс избивал Снейпа. Пригласил на чай и заобливиэйтил. Дальше – хуже. Наконец, он дошёл до того, что использовал её, чтобы привязать Снейпа к себе и получить агента. Это было… мерзко. Мама после этого ударилась в плач – теория нашла подтверждение. А Дамблдор… что ж, своей смертью он теперь не умрёт. Но убивать его сразу – слишком поспешно… нужно как следует поиздеваться над скотиной, чтобы страдал… что ж, на этот и последующие пару лет у меня есть цель. Сделать жизнь Дамблдора – кошмаром! Дементоры милые няшки по сравнению со злым мной.
Мама отплакалась и однажды утром пожаловалась:
– Гарри, я не знаю, что мне теперь делать… с кем быть?
– А я? Чем я хуже? – Удивился я тому, что она без доброго дедушки не знает, куда идти.
– Да, точно… – мама улыбнулась своим мыслям.
– Остался ещё влюблённый в тебя Снейп.
– Знаешь, Гарри, тебя тяготила Дафна. Но при этом и вроде бросать её не хочется, и её помешанность на тебе – нервирует, верно?
– Ну…
– А я чем отличаюсь? – выгнула она брось и уперла руку в бок, – нет, Северус хороший человек, не спорю, друг детства, но я совершенно не люблю его! Совершенно! При этом не хочу его обижать и хочу быть другом. И что мне делать? Послать его? Обидится. Приголубить? Поймёт не так и начнёт под юбку лезть, а мне этого совершенно не нужно! Он как чемодан без ручки, и тащить неудобно, и выбросить жалко!
Хм. Мама права. Я не испытывал ни капли неприязни к Дафне, скорее наоборот, но вот именно её безответные чувства меня напрягали. Оставалось два варианта – бросить или согласиться. Но я нашёл третий:
– Но я нашёл третий способ. Я помог Дафне сойтись с Малфоем, покинув Хогвартс. А Дамблдор помог мне, естественно, без моего ведома – прошёлся по мозгам Драко, и он её трахнул.
– Фи, – мама скривилась, – чтобы я больше от тебя не слышала таких грязных слов! Ишь ты, Трахнул, сказал бы «соблазнил». Эх, воспитывать тебя ещё и воспитывать….
Нашу перепалку прервал стук в дверь. Я резко обернулся. Это была Гермиона.
