– Мои. И что?
– А то, что на словах отречься проще всего. Ты делом подтверди.
– Вот найдем Искателя…
– Там любой подтвердит. Даже Малышка, коли нужда возникнет, за копье схватится. Ученики слишком уж охотно идут на жертвы ради учителя. Не знаю, почему так. Может, схимники кажутся нам какими-то нечеловеческими существами, более великими, чем мы, достойными поклонения. Не знаю. А ты попробуй восстать против того, что считаешь несправедливым. Попробуй не ради высокой цели, не как герой и любимец целого народа. Сделай это потому, что несправедливости надо давать отпор, и не так важно, видит ли это кто-то, знает ли. Тем более что мы с тобой на это способны.
– Ты думаешь, я в ту ночь геройствовал ради славы? Спал и видел во сне народное обожание?! – возмутился Кислота.
– Да не думаю я ничего, – отмахнулся ант. – Про другое тебе говорю. На самом деле все в этом мире слишком зыбко. Иногда не очень и ясно, что справедливо, что нет. Да и разные люди на это смотрят всяк по-своему. Ежели всех их слушать, то голова от чужих мыслей лопнет. Но вот ты считаешь происходящее несправедливым. И мы все с тобой согласны. Разве это уже не повод что-то сделать, вместо того чтобы повздыхать, поохать и смириться с творящимся, разведя руками? Если пройти мимо, то выйдет то же лицемерие, которого и так полным-полно в вашем каменном городе.
– Погоди, ант. Ты не понимаешь. Там стража непростая. Может оказаться и пара «серебряных». Да и остальные знают, что такое схимник, обучены им противодействовать. Я сам и обучал, когда только начала наклевываться война с Империей.
– Значит, знаешь, чего от них ждать, – кивнул Гордец.
– Но если что-то пойдет не так, нас схватят или убьют, кто поможет Искателю?
– Уж и не знаю, кто из нас больший гордец. Неужели ты считаешь себя незаменимым для схимника, поражение от которого признал даже Атаман?
– Дрались-то не они сами, а их ученики.
– А это имеет значение? Решать, конечно, тебе. Заставлять аль силком тащить не стану. Я и сотника-то того не знаю, может, и дрянной человек. И в судьи не напрашиваюсь. Просто, коли увидел что-то неправильное, – исправь или заткнись, подожми хвост и уползи в конуру. А я хвост поджимать не привык.
– Я тоже пойду, – заявил вдруг Самота. – Калека не калека, а учеников Ведьмы я больше вас положил.
– Пошел бы, – очень серьезно ответил ант. – Коли предстояла бы нам драка, первым пошел бы. А нам бежать придется. На коне туда не въедешь. Так что держись рядом. Спасенного к тебе посадим. Конь двоих увезет?
– Ага. Он бы и троих увез, да недолго.
– А Малышка бегать умеет не хуже нас, то мы все видели. Командуй, Кислота.
– Нет, Гордец. Ты из нас самый опытный.
– Я города не знаю.
– Про город подскажу, но старший у нас ты.
Много чего передумала Малышка, ожидая своих новых спутников. Ночь выдалась ясная, на небе ни облачка. Любой силуэт виден издалека. Плохая ночь для похищений и бегства. Место это выбрал Кислота. Сказал, что ночные патрули сюда не заходят. Хотя сложно предсказать, как изменились их стандартные обходы после нападения имперцев. А потому Малышка вздрагивала каждый раз, когда слышала отдаленные шаги и лязг доспехов. Самота то и дело хватался за пистоли, порывался ехать на помощь, но оставался на месте. Чуба очень хорошо научили, когда нужно помогать, а когда не мешать. Тем более на войне, где у каждого своя задача.
Малышка поймала себя на этой мысли, как на чем-то преступном. Какая война? С другой стороны, нынче тайный приказ не отказался бы побеседовать с каждым из них. Город вдруг стал враждебным.
– Кто-то бежит, – наконец сообщила Малышка.
Чуб ничего не слышал, но все равно на всякий случай взвел курки пистолей. Но из-за угла выскочили их спутники. Впереди – Кислота с мечом наголо. За ним – ант, несущий на плече то, что больше напоминало какой-то баул, чем живого человека.
– Что с ним? – Малышка бросилась навстречу псеглавцу.
– Должен выжить, – тихо ответил тот. – Избили его. Может, чего и отбили, несколько ребер сломано и, кажется, левая рука. Если переживет эту ночь, то выживет. Зело обозлились, видать, златомостцы за Механика, вот и выместили злобу на том, кто под рукой оказался.
– А стража, вы их…
– Дева прекрасная, ты, конечно, мне теперь сестра в схиме, а он – твой друг. Но я его не знаю. И не стал бы спасать жизнь ценой смерти его стражей. Все они для меня равны.
– Но переполох скоро поднимется, – сказал Кислота. – А потому сажайте это тело на коня – и бежим к порту. Жаль, по топоту копыт нас даже глухой выследит. Так что спасение наше в быстроте.
Цокот копыт отдавался гулким эхом по пустым улицам. Город словно вымер. В ближайшее время после захода солнца горожанам было запрещено покидать свои дома. Любого нарушившего запрет городская стража могла схватить и бросить в темницу. Но им по пути никто не встретился. Может быть,
