– Чего?
– Всего и всякого, – туманно ответил он.
Наш путь освещали зажигаемые к вечеру газовые фонари. Где-то вдалеке слышались первые гудки паромобиля. Этих машин в Лондоне было от силы пять-шесть штук, по цене и комфорту мало кто мог такое себе позволить. Убедившись, что за нашими спинами пятёрка енотов кидается грязью в циферблаты самых дальних часов, Лис остановился и при всех отсчитал нужную сумму предводителю шайки.
– Накинуть бы надо?
– От мёртвого осла уши!
– Понятненько, что ж, всегда к вашим услугам, командор! Точно никого не убивать?
– Не сегодня. – Лис добавил ещё полшиллинга «за оперативность». – Идём, мой мальчик, кажется, нам уже пора.
Когда мы ступили на первую ступеньку роскошного отеля с сияющей электрическими огнями надписью «Элион», мой учитель на миг сбавил шаг.
– Во-первых, что бы ни произошло, никуда не дёргайся и ничему не удивляйся. Запомни одно: твоё место у двери, и если французский посол попытается бежать, ты должен его остановить. Любыми средствами, кроме прямого членовредительства.
– Понял, сэр! Один вопрос, сэр?
– Один, – сразу предупредил Лис.
– Мы уже не защищаем этого француза?
– В первую очередь мы защищаем интересы британской короны. Так яснее?
Я верноподданнейше кивнул. В четырнадцать лет мир часто воспринимается в безоттеночном варианте, умение видеть весь спектр палитры всё-таки приходит с возрастом.
Когда мальчику говорят, что его действия необходимы для защиты родины, поверьте, он сделает всё возможное и невозможное или умрёт. Я был готов и к тому и к другому.
– Джентльмены, – попытался остановить нас швейцар у входа, – отель не принимает гостей.
– Майкл, объяснись, я очень занят, – попросил меня месье Ренар, с такой невероятной ловкостью исчезая в дверях, что мы со швейцаром почувствовали себя идиотами одновременно.
– Что это было, парень?
– Мой учитель, месье Ренар, – ответил я.
– Скажи-ка ему: в отель нельзя, у нас важный гость ожидается. Чего непонятного?
– А я-то тут при чём? Он внутрь прошёл, его и задерживайте. Мне и тут за шиворот не капает, – вдруг возмутился я.
Нервы на пределе, сами понимаете, а тут ещё вроде как я крайний? Несправедливо! Мне даже почему-то захотелось врезать швейцару ботинком под коленку, но надо было беречь заряд аккумулятора.
– Я его, конечно, найду, но сначала… – Едва здоровяк в швейцарской ливрее попытался ухватить меня за воротник, как на дороге показались огни мятущихся фар и практически к порогу вывернул, скрежеща шинами, новенький электромобиль.
Следом за ним стали парковаться кебы, набитые полицией. Как я понимаю, операция всё-таки началась. Пока швейцар решал, что же для него важнее – задержать меня или встречать почётного гостя, мне удалось не столь элегантно, как моему наставнику, но тем не менее вполне уверенно прошмыгнуть в двери.
Лис стоял у напольных часов, точной копии Биг-Бена (будь он проклят, задолбал уже!!!), а вокруг Лиса прыгали двое служащих отеля – мужчина и женщина, пытающиеся со слезами на глазах уверить гостя, что ему здесь не место. Надо ли говорить, что он попросту игнорировал их старательные потуги, не поведя бровью и не удостаивая взглядом. Быть может, это и впрямь было бы довольно занятным зрелищем, но в это время в отель вломился довольно тучный молодой человек с криком:
– Который час, дьявол вас раздери?!!
– Без трёх минут семь, – вежливо обернулся месье Ренар и вдруг замер, изменившись в лице. – О, Жан Вольман, сердце моё, ты ли это? Не верю глазам своим, сколько же лет мы не вместе, друг мой возлюбленный?!
С этими словами он бросился на шею мужчины, как я понимаю – нового французского посла, и начал при всех душить его в объятиях. Посол вырывался, хрипел, брыкался, как упрямый мул в армейской упряжке, но разорвать стальную хватку Лиса не мог никак. Хотя очень и очень пытался.
– Я вас не знаю!
– Жан, не мели ерунды!
– Меня зовут Анри, никаких Жанов в нашей семье сроду не было. Вы ошибаетесь, и отпустите уже меня!
– О, джентльмены! – Мой учитель пустил слезу, обернувшись к подоспевшему инспектору Хаггерту и его верному спутнику доберману. – Он не узнаёт меня, что делать? Как же мне быть, моё сердце разбито на мелкие осколки, которым позавидовала бы любая фарфоровая посуда, что мы везём из Китая, однако я могу…
