– Раз, – сосчитал сержант.
Снова свист и удар плети. Арестант вопил. Сара, уронив зонтик, оперлась рукой о мокрую каменную стену.
Снова затишье. Потом новый удар. И новый крик.
Сара почувствовала, что ее вот-вот стошнит. Она застыла на месте, сердце колотилось.
И она кое-как поплелась прочь на дрожащих ногах, путаясь в мокром подоле, держась за стену. Зонтик наклонялся в ослабевшей руке, и струи дождя били прямо в лицо.
Вскоре после ухода Сары заявился мулат (и почему всегда он? неужели мистеру Бингли больше некого послать месить раскисшие тропки?) с новой запиской от мисс Элизабет.
Он ущипнул Полли за подбородок, потряс неохотно протянутую руку Джеймса, с любопытством оглядел кухню:
– А где э-э?..
– Прислуга? – спросила миссис Хилл.
– Э, да, я полагаю. Та милашка.
Миссис Хилл передала письмо от мисс Элизабет Джеймсу и указала головой в сторону гостиной. Тот удалился.
– Нет дома, – буркнула она тогда.
Экономка не предложила посыльному ни выпить чаю, ни даже присесть и явно не желала делиться сведениями о Саре. По дороге они как раз могли встретиться, вдруг сообразила она, просто счастье, что разминулись. Следовало придумать более надежный способ уберечь Сару от его цепких лап. А ему придется впредь обходиться быстрыми ответами в виде сложенной записочки от миссис Беннет. Получил, и отправляйся, скатертью дорожка.
Глядя в спину удаляющегося мулата, миссис Хилл похвалила себя за избранную линию. План-то, кажется, удался: скоро он потеряет интерес и найдет кого-нибудь подоступнее. Такие, как он, времени терять не любят.
Добравшись до лавки, Сара сложила зонт и попросила сахарную голову. Бакалейщик же, вместо того чтобы просто упаковать товар и записать его на счет Беннетов, вгляделся в ее лицо и участливо спросил:
– С тобой все в порядке, милая?
– Да, все хорошо, спасибо.
– Ты бледная как полотно. Так нельзя, непременно нужно перекусить.
Он покричал дочери, и та, пухленькая и темноглазая, потащила Сару на кухню, погреться и выпить чаю.
Немного погодя бакалейщик сунул голову в приоткрытую дверь, проверить, как у них дела. Вот теперь другое дело, сказал он, Сарины щечки хоть немного порозовели, и это хорошо, а то прямо страшно было отпускать ее одну в Лонгборн. Путь неблизкий, глядишь, еще найдут ее утром мертвую в канаве.
Джеймс, что было на него непохоже, вертелся у миссис Хилл под ногами и неожиданно разговорился. Он ездил в Незерфилд, возил туда миссис Беннет и полную коляску барышень, и дважды они проезжали через Меритон. Почему она не ему велела привезти сахар, к чему было посылать туда Сару? Он все поглядывал в окно, а когда экономка отогнала его, чтобы поставить на подоконник кастрюлю с сельдереем, только слегка посторонился и, стоило ей отойти, снова прирос к окну.
– Позвольте-ка, мистер Смит, еще разок.
Джеймс снова отодвинулся, пропуская ее, и тут же вернулся на пост. Протер ладонью запотевшее оконце:
– Темнеет.
– Это от туч. Сегодня весь день было пасмурно.
– Было. А теперь темнеет.
Миссис Хилл сняла с плиты котел для рыбы.
– В запасе у нее еще целый час, пока солнце не сядет.
Он нахмурился, но кивнул. А через минуту снова начал:
– К этому времени ей бы уж пора было вернуться, как вам кажется? Нет, в самом деле, она должна бы прийти уже давным-давно.
От Джеймсова мельтешения у миссис Хилл рябило в глазах, как от целой стаи скворцов. Выуживая рыбину из котла и перекладывая ее на блюдо, она размышляла: вот оно как, девчонка-то задела его за живое. Ну надо же. А если Сара снова обратит на него внимание, когда мулат наконец выветрится у нее из головы, тогда все может устроиться наилучшим образом. Джеймс с Сарой поженятся. Она бы не возражала, вовсе нет, а если уж она не против, то остальные и подавно.
– Ну вот, – произнесла она вслух, постучав по блюду коротким ногтем, – рыба готова. Принимайте, прошу.
Джеймс рассеянно взглянул на линя и отвернулся к окну.
