припадке тело падает на пол, а я чувствую, что мне осталось очень мало времени, прежде чем я отключусь. Кнопка вызова лифта, замаскированная под корпус селектора, срабатывает как положено, и кабинка уносит меня вверх: на встречу, ради которой сегодня погибли столь многие.
***
Впервые за очень много времени Икари Гендо не знал что делать: он никак не мог предвидеть того, что обычная психологическая ломка вызовет настолько масштабные последствия. Его сын оказался гораздо сильнее, чем он мог ожидать, а его действия слишком непредсказуемыми. И, чтобы выжить, он должен будет использовать то, что тщательно скрывал от всех. Тех, кто обладал силой, отличной от обычных людей, в Японии ограничивали в правах издревле. Будучи буракумином, Гендо Рокубунги пришлось взять фамилию жены, американской японки, чтобы иметь возможность выйти в люди. Кажется, ему придется снова раскрыть себя. Заготовленные на подобный случай листы пергамента с символами разлетелись по кабинету, занимая свои места. Проверив, все ли части находятся на своих местах, и убедившись что все нормально, Гендо расслабился. Сегодня ему предстоит показать, что европейцы ничего не знают о магии. Закрыв глаза и откинувшись на спинку стула, ему оставалось только ждать.
***
Звонок лифта оповестил меня, что я на месте. Двери открылись, давая мне дорогу в кабинет. Легкая дымка, невидимая обычному глазу, витала в зале, вытекая из ярких огоньков, раскиданных по стенам, потолку и полу. Укрепив защиту до предела, я шагнул внутрь, собирая всю энергию для одного единственного удара: если я смогу взять его разум под контроль, я победил. Ускорятся нужды не было: он не выглядел тем, кто способен хоть на что-то в рукопашном бою. Туман начал медленно сгущаться вокруг защиты, с каждым шагом все сильнее облепляя кровавый кокон. Мой враг медленно встал со стула и сделал шаг навстречу. Черт, это что-то новенькое: защиту будто сжимали в стальных тисках, я чувствовал онемение в пальцах и легкое головокружение, говорящее о том, что я отключусь буквально через минут пять. Попытавшись сделать шаг вперед, я понял что двигаться вперед уже не могу.
Однако внутри щита я все еще был единоличным хозяином, и мой разум был свободен. Сев на стол, с неприкрытым торжеством в голосе Гендо начал говорить:
- Ты знаешь, в чем твоя единственная ошибка? Ты сделал все правильно, кроме одного - ты решил мне перечить. Обязанность сына - быть послушным своему родителю, и поддерживать его во всяких начинаниях. Ты же всегда сопротивлялся мне. Еще в самом раннем детстве ты желал самостоятельности, а Юй потакала тебе. Я думал, что твое своеволие угаснет, если ты поживешь немного в одиночестве и осознаешь, что такое, когда тебя все ненавидят. Но нет, вместо того, чтобы стать мне верным помощником в жизни и послушным инструментом в моем плане, ты рушишь все. Ты перенял непочтительность и желание ломать заведенный столетиями порядок от своей матери, но не получил от нее разум, который помог бы тебе смирить свою гордыню. Даже хорошо, что она навеки заперта в Еве, исполняя мою волю. Я же хочу единственного: чтобы в мир вернулась рука Бога, восстанавливая справедливость и направляя мир в будущее. Старики из Тринадцати думают категориями позапрошлого тысячелетия, уверенные в том, что человечеству необходимо счастье и добрый Бог. Нет, не мир нужен этому миру, но меч.
- Да, я не думал, Гендо, что все так плохо с твоей головой...
- Ты борешься, все еще борешься, готовый отдать всю свою кровь, лишь бы все было так, как ты хочешь. Это похвально, но это мешает МНЕ! А потому тебе остается только стоять и ждать, пока твоя защита падет, и твое тело станет делать то, что хочу я. И не важно, хочешь ты того, или нет. - Отрешившись от его болтовни, я старался нащупать лазейку в той гадости, которая облепила мою защиту и мешала мне совершить то, что я задумал. Постепенно я продавливал эту мерзкую хмарь, пытавшуюся забраться в любую дырку и переделать все под себя. Ощущения тела начали медленно размываться: у меня не больше пары минут. Снимаю защиту и эта дрянь радостно рванула ко мне, размазавшись в пространстве. Ускорившись до предела, замечаю неоднородность в медленно плывущем к моему лицу облаке и ловлю насмешливо-торжествующий взгляд Икари Гендо. Рывок, и вся защита его разума рушится, пропуская меня в глубины этой клоаки. "Отключи защиту кабинета и вызови Фуюцуки!" - мысль-приказ, и хмарь рассыпается на кусочки, втягиваясь в листки на стенах. Не теряя зрительного контакта я следую за ним, едва переставляя ноги. Пол укрывает пепел от сгоревшей крови и рассыпающиеся от легкого дуновения моего дыхания листки пергамента. Тело Командующего как сомнабула переставляет ноги, и безжизненным голосом произносит в селектор: "Отбой тревоги, Фуюцуки и Аянами срочно в мой кабинет." Перед тем, как потерять сознание, я стараюсь разрушить как можно больше, вырывая целые пласты памяти и знаний из разума Командующего: не хочу повторения того ужаса, что сопровождал меня в последние недели: мне хватило. Сознание уже мутилось, я плохо понимал где я и что со мной, но отпускать Гендо даже сейчас было бы опрометчиво: процесс разрушения только начался, а потому он все еще опасен. Вдруг звонок лифта сообщил мне, что я тут уже не один. Что-то сине-белое метнулось ко мне, а сознание заполонила тьма.
***
Полковник Фуюцуки сидел в своем кабинете, когда объявили тревогу в Верхней Догме. Вздохнув, старый солдат открыл оружейный шкаф и достал свою старенькую М4, подаренную генералом Паркинсом, командующим японским гарнизоном Армии ООН, в бытность того бригадным генералом армии США, попавшим на его операционный стол после пули ушлого китайского снайпера. За спасение жизни Джефф тогда подарил ему эту винтовку и ящик настоящего виски, после Удара превратившегося в великую ценность. Скривившись от боли в колене, пожилой человек крепче зашнуровал ботинки и нацепил подсумки с магазинами. "Интересно, что там опять произошло?" - Подумал Козо, застегивая крепления легкого бронежилета и подпрыгивая несколько раз, чтобы
