имела, но была уверена: исключить меня из Академии у ректора не выйдет!
По крайней мере, не сегодня.
У родных и любимых ворот, плохо прокрашенных белой известкой, прохаживался Маккалич. А каждому известно: где первый меч королевста, там поблизости ошивается и младший наследник. Вот только встречаться с избалованным принцем сейчас не было никакого желания.
Свернув в сторону, я дошла до тайной студенческой тропы (проще говоря, дыры в заборе) и беспрепятственно оказалась на территории школы. Тьфу ты! Академии.
Точнее, так мне показалось в начале. Но уже через десять шагов по едва приметной в высокой траве тропке выяснилось, что с воцарением Итона- Бенедикта беспрепятственно попасть на его территорию не так просто.
Стоило приблизиться к большому ветвистому дереву, как что-то неприятно громко ухнуло, зашипело и взорвалось разом. И пока я трусливо оглядывалась, поджимая черный хвостик, прямо из коры дерева вылезла какая-то образина.
Существо напоминало перевернутый табурет, поставленный на пыльный мешок с прошлогодней картошкой. Где-то посередине на мешке находились большие внимательные глаза наподобие совиных и аккуратный ярко-красный клюв.
– Кто такая? Куда прешь? – подозрительно прищурилась образина.
– Ноэми Вейрис, иду к себе в комнату, – ошарашенно откликнулась я. – А ты что такое?
Неизвестное существо зашипело, затрясло складками мешка и воинственно наклонилось чуть вперед, отчего ножки табурета стали указывать на меня.
– Я не что! Я не что! – заголосила образина. – Я – страж Лопастик.
Мать моя кошка! Чудные дела творятся у нас в Академии. Стоило отлучиться на выходные, а территорию уже сторожат всякие Лопастики.
– Извини, не хотела обидеть, – мило улыбаюсь, с куда большим интересом разглядывая непонятное существо.
Ко всяким ожившим странностям типа говорящего чайника в столовой, ходящего на двух лапах бобра из живого уголка и ругающегося аки портовый грузчик с островов Славии павлина-умертвия, которого старшекурсники стащили у прошлого ректора, все уже давно привыкли. Обучающиеся частенько неправильно заучивали ту или иную схему заклинания, а некоторые – так вообще придумывали на ходу, поэтому на лабораторных случалось всякое.
Чудили и сами преподы, особенно профессор Тебион.
После его последнего эксперимента, случившегося аккурат в начале учебного года, целый месяц на весь корпус воняло тухлой рыбой и болотной серой, зато в искусственном бассейне, пересыхающем каждое лето, внезапно обнаружилась русалка.
Пышногрудая красавица с длинными ярко-салатовыми волосами и почему-то красным хвостом переселяться в королевский аквариум редких видов категорически отказалась. На волю, в реку или болото капризной дамочке тоже не захотелось. Видите ли, экология нынче не та!
Директор Варениус долго ломал голову, что делать с редкой особью, а в конечном итоге плюнул и решил оставить все как есть. Тем более что русалка проблем не создавала, а ухаживать за ней взялся профессор Каспо.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что, насмотревшись за эти полтора года на ляпы в работе обучающихся, я не сильно впечатлилась видом Лопастика.
Ну, возомнил мешок с табуретом себя стражем… И что с того? В конце концов, у каждого есть право на придурковатые мысли.
Продолжая разглядывать нового обитателя пришкольной территории, я только сделала небольшой шаг в сторону, чтобы заглянуть за спину существу, как образина неожиданно воинственно заухала.
– Не пущу! – выкрикнул страж, загораживая дорогу. – Сначала обыск!
– Ты спятил? – фыркнула я. – Какой еще, к каннису, обыск?
Образина пару раз задумчиво щелкнула маленьким красным клювом и прищурила глазки.
– А вдруг ты на территорию запрещенные предметы вносишь? – возбужденно зачастил страж. – Я тебя впущу, а потом мне от начальства влетит по первое число. Скажут: «Лопастик, это ведь твой участок был. Ты почему пропустил обучающуюся с незаконной печатью на руке? Вот тебе за это выговор. Строгий! С занесением в личное дело и лишением компота из червивых яблок на ужин…»
– Стой! Стой! – замахала я руками, пытаясь остановить торопливую речь собеседника. – Какая еще печать на руке?
Лопастик вновь щелкнул клювом и ткнул ножкой табурета в сторону моего левого запястья:
– А вот эта!
Я оторопело уставилась на собственную руку, покрутила ею, поднесла поближе. Какая еще печать?
Под натяжением ткани манжет форменного пиджака слегка опустился, открывая еще несколько сантиметров кожи на запястье, и вот тут-то я тоже ее заметила. Маленькая печать, состоящая из затейливо выведенной буквы «пси» и семи крохотных черных точек, заключающих букву в круг.
Ну, бабка!
Бабка из переулка (а это, без сомнения, именно она) каким-то невероятным образом умудрилась не просто налететь, но и проклясть меня. Причем не абы чем, а магическими чернилами.
