Я кивнул и подозвал Хотена. Тот подъехал на худой своей лошаденке – без седла, а узду заменял кожаный ремешок. Коняка его жевала задумчиво.
– Все, Хотен, – сказал я, – начинается твоя служба. Уводи наших животин. Расседлай, протри хорошенько каждую, напои и корму задай. А это тебе за труды.
И протянул мальчишке полдирхема. У того глаза стали по пять копеек (в России 2016 года надо говорить – «по пять рублей»).
– За мной, – скомандовал я.
И пошел вперед. В этом времени военачальники не отучены пока от вредной привычки – самим водить свое войско.
Круглый щит на ремне (сколоченный из досок и оббитый вощеной кожей) я повесил за спину – самое ему место в походе, поэтому ножны на перевязи сместил на левый бок.
Следы просматривались неплохо.
– Линду, как думаешь, сколько хазар осталось с конями?
Весин задумался.
– Человек пять, командир. У них тут голов тридцать вместе с вьючными и запасными.
– Пожалуй, ты прав… Ладно, с этими коневодами потом разберемся.
Шагов через сотню мы неожиданно вышли на длинную просеку – пеньки торчали в широкой полосе, тянувшейся чуть ли не полверсты. И вскинул руку, подавая сигнал остановиться, – к нам приближался всадник на мохноногой лошади. Грива у нее чуть ли не до травы доставала.
Всадник был вылитый степняк – в круглом шлеме-наплешнике, в халате, из-под которого выглядывала кольчуга, к седлу приторочен саадак, объединявший колчан и чехол для лука. Одной рукой хазарин держал поводья, другую опустил на рукоятку кривого меча, прабабушки сабли.
С длинными черными усами, с козлиной бороденкой, он зыркал во все стороны, не зная, за каким деревом прячутся коварные русы.
– Тойво, готовь тупую стрелу.
– Есть…
Мы стояли в подлеске и не двигались. Конечно, в разведку кого попало не пошлют, но хазары выросли в степи, а мы – лесные жители.
– Стреляешь в шею с двадцати шагов. Только в горло не попади, он мне нужен живым.
– Есть!
Подпускать хазарина ближе не стоило – не увидит, так учует. Свистнула тупая стрела, без наконечника – такими охотники снимают куниц, чтобы не попортить шкурку.
На хазарском шлеме торчал плюмаж из конского волоса и свисала кольчужная сетка, закрывая затылок и боковые части шеи.
Всадник как раз отвернул голову, и древко ударило ниже челюсти. Хазарин откинул голову, теряя сознание, да и завалился на бок. Конь захрапел, когда я выскочил из лесу, но ссориться со мной не стал – позволил ухватить за повод. Отроки рывком сняли всадника.
– Смотрите! – шепнул Воист. – Что это? Это же…
На узде хазарского коня висели недавние трофеи – свежие скальпы. Один из них был цвета соломы, с еще не расплетшейся косой.
– Девку сгубил, сволочь, – выцедил Фолар.
Воист с Малом живо сняли с хазарина халат, стянули кольчугу. Оружие они изъяли еще раньше. И привязали пленного к дереву.
Хазарин как раз в себя пришел.
– Идан, ты, говорят, по-хазарски умеешь?
Рыжий Идан гордо кивнул:
– Ходили мы с караваном в Итиль.
– Тогда я буду спрашивать, а ты – переводить этому говнюку.
Говнюк раскрыл узковатые глаза и выругался.
– Как звать?
Идан перевел, но хазарин презрительно молчал. А, так ты у нас в высшую расу решил поиграть? Ла-адно…
Отломав ветку, я стал выстругивать палочку, тоненькую, как зубочистка.
– Объясни этому, что эту деревянную иглу я загоню ему под ноготь, – сказал я прохладным голосом. – Потом выстругаю вторую, и еще, чтобы хватило на все пальцы. А если ему будет мало, тогда мы эти пальцы сожжем – по очереди, на медленном огне…
Пока Идан переводил, я все подготовил для фокуса. Мои парни уже видели его, а вот для хазарина это будет сюрпризом.
Вынув из кармана обычный спичечный коробок, я чиркнул спичкой – и быстро поднес ее к лицу пленника.
Спичка вспыхнула прямо у того под носом, и хазарин взвыл тонким голосом, залопотал, делая короткие паузы лишь для того, чтобы вдохнуть воздуху. Идан переводил:
– Его зовут Хишам. Он проверял подходы к тому месту, где хазары держат лошадей. Там еще трое. А всего их двадцать и один. Двадцать славных воинов из «белых хазар» и победоносный тархан Каридах. Хишам говорит, что это Каридах привел их сюда. Каридах послан самим беком Вениамином. Бек
