Жаров сжал кулаки, демонстрируя свою готовность дать отпор.
– Зачем ты общаешься с американцами?!
– Да потому что ты это делать не в состоянии! Но кто-то ведь должен! Я изо всех сил пытаюсь предотвратить то дерьмо, к которому ты всех нас планомерно и с упорством идиота подводишь!
– Это измена. И я сейчас прикажу арестовать тебя, – зашипел Жаров.
Сапрыкин усмехнулся и покосился сначала на Цоя, затем на Горина.
– Андрюша, а с каких это пор ты единолично принимаешь решения? У нас квартет или абсолютная монархия? Я что-то подзабыл на старости лет.
Ждущий немедленной поддержки взгляд Жарова впился в Александра.
– Андрей, ну, в самом деле. Это же дядя Женя, – растерянно развел руками Цой.
Теперь взгляд обращен на Горина.
– Я согласен с Саней. Андрей, это уже реально перебор. Успокойся.
– Да вы просто тряпки! – Жаров буквально побагровел. – Вы не в состоянии осуществлять эффективное руководство в период военного кризиса!
– Вот что мне в тебе нравится, Андрюша, – вздохнул Сапрыкин. – Так это то, что ты полную херню можешь говорить красиво и велеречиво. Только послушай меня. Я изо всех сил стараюсь доказать американцам, что ты не являешься для них абсолютной угрозой и им незачем устраивать охоту за твоей горячей головой. Просто у тебя… Ну… Критические дни, что ли…
– Да пошел ты на хрен!
– Нет, ты дослушай. А потом уже я пойду, поскольку и так потерял тут с вами много времени. Когда-то, очень давно, я просил вас довериться мне и сделать так, как я прошу. Тогда вы тоже горячились и могли просто погибнуть. Но я просил довериться, и вы доверились. И вы победили. С тех пор я едва ли о чем-то вас просил еще. Но теперь, настало время снова попросить. Доверьтесь мне. И делайте так, как я говорю. Андрей, ответь, ты в состоянии так поступить?
Жаров молча сопел, то сжимая, то разжимая кулаки и бросая свирепые взгляды на стоящих рядом с ним людей.
– Андрей, я не могу вечность ждать твоего решения и ответа. Мне срочно надо на тот берег. И если я сейчас не буду уверен, что ты не наломаешь дров, то значит, ты ставишь под угрозу свою жизнь, жизни своих друзей и еще десятки жизней наших товарищей из общины. А с таким положением вещей не могу согласиться уже я.
– Объясни хотя бы, в чем твой план, – проворчал Жаров.
– Я сейчас отправлюсь в общины и попытаюсь разобраться в том, что это был за взрыв и что за новые люди появились в наших краях. У меня есть все основания полагать, что на том берегу их немало и что они являют собой настоящую угрозу. Я разберусь с обороной наших общин и вернусь сюда. Все что узнаю, сообщу вам. А затем, мне надо будет встретиться с моим американским коллегой.
– Американцы наши враги! – воскликнул Жаров.
– Твою мать, опять все по новой?! – заорал, потеряв терпение, Сапрыкин. – Они сидят в своем поселке…
– Это наш поселок, наш город и наш полуостров!
– Не перебивай меня, черт тебя дери! По крайней мере, они выглядят как люди и говорят на понятном мне языке! Не то, что эти клоуны!
– Какие на хрен клоуны?
– У которых я отжал этот гидроцикл! Возьми себя в руки! Займите оборону и будьте в полной боевой готовности! Но не вздумайте начинать каких- либо атак! Это понятно?!
– А ты часом про водородную бомбу не забыл?
– Ну, давай, Андрей, надави посильней и заставь Крашенинникова впасть в отчаяние! Тогда, быть может, и он про нее вспомнит и взорвет от безысходности! Включи уже голову и прими вменяемое и четкое решение!
– Ладно… – буркнул Жаров, поморщившись и глядя куда-то в сторону.
– Четко и ясно это повтори! Глядя мне в глаза!
– Ладно! Мы будем в полной готовности и глухой обороне! И стрелять будем только в ответ!
– Этого уже достаточно! Так, тезка, – теперь Сапрыкин обратился к Горину. – Садись в лодку и гони на тральщик. Там есть абордажные крюки на цепях и длинные багры. Выставь посты на палубе и пусть люди постоянно бросают крюки в воду и резко выдергивают. Также пусть тычут в воду баграми. Я не исключаю, что у «клоунов» могут быть какие-нибудь водолазы или аквалангисты и их нельзя подпускать к кораблю. Люди будут уставать, но ты назначь смены. И узнай, что там с потерями после неудачной атаки «клоунов». Ясно?
– Ясно, Анатольевич.
– Все сделаешь и возвращайся сюда. Помоги Цою присматривать за вашим беспокойным другом.
