атакованы, я не припомню!
– Мы выбивали врага из Биг хауз! И это все уловки русских! Это они атаковали!
Сапрыкин молча наблюдал за начавшейся перепалкой и думал о том, насколько все-таки универсальна глупость и параноидальное недоверие, способное селиться в головах людей, говорящих на разных языках и представляющих разные народы мира.
Неизвестно, к чему привел бы этот спор, но с появлением слегка прихрамывающего Рона Джонсона разговор на повышенных тонах быстро растерял былой пыл.
– Что вы тут разорались?! – зло рявкнул здоровяк. – Если этой ночью нас атаковали русские, то кто в таком случае атаковал русских?
Евгений взглянул на Джонсона и, наконец, заговорил:
– Что это значит, Рон?
– Я поговорил с ребятами на постах. С ближайшего к вашему лагерю поста слышали там стрельбу.
– Когда? – напрягся Евгений.
– Примерно в то же время, когда мы оперировали Михаила.
– Да эти русские там, наверное, пьяные были, и друг в друга начали стрелять! – снова стал заводиться главный недоброжелатель.
– Ты сам-то часто трезвый бываешь?
Сапрыкин уже не обращал внимания на этот разговор и торопливо двигался дальше вниз по склону.
– Эй, Юджин, постой! – воскликнул Джонсон. – Ты куда?!
– Я должен вернуться к своим как можно скорее, – бросил через плечо майор. – И разузнать, что там случилось.
– Постой. Давай сначала зайдем к Карлу. – Рон взял Евгения за локоть и увлек в сторону офиса шерифа, которого еще не было видно в тумане.
– Какого черта, Джонсон? Я не подчиняюсь вашему ковбою. Да я вообще с давних пор никому не подчиняюсь…
– Никто и не спорит, мой друг. Я просто прошу уделить нам несколько минут.
Перед домом, в котором жил Карл Риггз, жители общины складывали тела. Евгений окинул мрачным взглядом ряды погибших мужчин, женщин и даже двоих детей.
– Сколько вы потеряли, Рон?
– Двадцать шесть человек, – тяжело вздохнул здоровяк.
– Мне жаль, дружище. А сколько потерял враг?
– Мы насчитали пятнадцать…
Карл встретил их хмурым взглядом и снова опустил взор на карту, покрывающую практически весь его большой стол.
– Чего хотел, ковбой? Говори быстро, я тороплюсь, – бросил ему с порога Сапрыкин.
– Да, Юджин. Я знаю, что торопишься. Я слышал, что в вашем лагере тоже была стрельба. Надеюсь, ты понимаешь, что мы здесь ни при чем, и надеюсь, ты найдешь убедительные слова, чтобы объяснить это своим?
– Карл, ты бы своими параноиками лучше озаботился. Меня уже линчевать хотят ваши ястребы.
– Не волнуйся. Не линчуют, – проворчал шериф.
Евгений скривился:
– Мне бы рассмеяться в ответ, но отчего-то не получается. Быть может потому, что это ни хрена не смешно?
– Я не смеюсь, не шучу и, черт возьми, Юджин, давай говорить по делу. Ты сам сказал, что спешишь. Подойди, пожалуйста, и взгляни на карту.
Майор подошел.
– Ну, взглянул. Что дальше?
– Вот здесь ваш лагерь. А вот мы, – Карл провел пальцем. – Насколько я понял, ваши общины на том берегу тоже подверглись нападению. Следовательно, эти, как ты их назвал?..
– Джокеры.
– Почему джокеры? Впрочем, не важно… Итак, они и на том берегу и на этом. Скорее всего, они закрепились где-то в городе. У тебя нет идей на счет того, где именно в городе они могли осесть?
– Карл, это руины. Когда я был последний раз в городе, там было полно людей, машин, ресторанов и работал вай-фай. Я понятия не имею, где там есть удобные места для размещения военного лагеря.
– А есть ли у тебя предположения об их численности?
– Из того, что я успел узнать от своих на том берегу, могу сказать, что этих выродков очень много. И вот что я тебе еще скажу, ковбой. Это была разведка боем. Теперь они знают, что ваша община по размеру и численности меньше, а значит слабее, чем Вилючинск. Теперь, я могу гарантировать, что они все силы в первую очередь бросят на то, чтобы покончить с вами. Надеюсь ты не питаешь иллюзий по поводу того, что с этими каннибалами можно договориться?
