– Они подчиняют себе волю океана! Они ведут корабль и читают маршруты по звездам! Они могут все!
– Сколько вас человек? – добавил свой вопрос Сапрыкин.
– Много! Очень много!
Майор тут же ударил пленного по лицу:
– Сколько вас человек?!
Каннибал скорчился от боли. Удавка тут же сдавила шею.
– Нас около четырех тысяч. Ты доволен? Нас около четырех тысяч, идущих к единой цели, вооруженных и не боящихся смерти голодных сынов Великих Поводырей! Ты доволен ответом? Ты силен. Один ты силен. Этот, – он бросил взгляд на Джонсона, – тоже силен. Но вы растрачиваете силу на десять или двадцать слабаков, которых защищаете. А мы сильны все и каждый из нас множит силу остальных! Вы изнежены! Здесь добрый климат. Солнце не слепит, не выжигает глаза и не покрывает кожу незаживающими ожогами, волдырями и язвами! Кусты, деревья и трава не пытаются вас ужалить! Огромные щупальца не тянутся за вами из воды! Но мы бывали в таких местах, что вы и представить себе не можете! Иные миры! Страшные! Такие места, где не выживают даже тараканы! Но выживают люди! Но даже те суровые люди склоняли перед нами головы, преклоняли колени и подчинялись воле Великих Поводырей! Вы обречены! Присоединяйтесь к нам, даруйте своим слабым милосердную смерть и трапезную честь! Или умрите ВСЕ!!!
– Какова ваша цель? – поморщился Джонсон.
– Вечная жизнь и вечные удовольствия! Мы получим все это, подчинив воле Великих Поводырей всю планету! И вы получите, если присоединитесь!
Сапрыкин взял Дерила и Рона за локти и отвел в сторону.
– Слушать его, конечно, увлекательно, но при этом еще и чертовски утомительно. Очевидно, что он абсолютно свихнувшийся сукин сын и фанатик. А у них нечто вроде экстремистско-террористической секты. Теперь, я думаю, не надо никого убеждать, что не может быть и речи о переговорах или попытках достичь мира с ними? Вот что действительно тревожно, так это их численность!
– А если он врет, что их около четырех тысяч? – покачал головой Дерил.
Майор в ответ усмехнулся:
– А если нет? Мы, конечно, можем начать резать его на куски, добиваясь более точной информации. Но что-то мне подсказывает, что погрешность будет совсем небольшой. Они уже продемонстрировали нам, что хорошо вооружены и технически оснащены. Свою агрессивность и жестокость тоже продемонстрировали. Количество катеров мы с Джонсоном видели. Уверен, это лишь малая часть. На катерах океан они пересечь не могли. Должен быть базовый корабль. Быть может не один. И что за корабль, который притащил столько катеров? Круизный лайнер, супертанкер, авианосец? Там вместится куда больше людей, чем он назвал. Особенно, если учесть, что в наших современных реалиях авианосец остался без самолетов, которые занимали много места, круизный лайнер без всяких излишеств потребительской эры, а большая часть емкостей супертанкера пустует.
– А как же топливо? – развел руками Дерил. – Не под парусами же они пришли, верно?
– Так и вы не под парусом через Алеутский архипелаг скитались, верно? – Сапрыкин усмехнулся. – В этом мире наверняка много чего осталось. И топлива, и патронов, и сигарет и водки и чертовы рулоны туалетной бумаги тоже где-то ждут своего звездного часа.
– А как у вас с топливом? – прищурился Джонсон. – Катера моторные используете. Военный тральщик.
Майор смерил его насмешливым взглядом:
– Рон, дружище, заканчивай уже эту свою шпионскую деятельность. У нас сейчас одна проблема. Один враг. Общий.
Общий враг в лице пленного тут же напомнил о себе, что-то заорав на своем каннибальском языке. Он, похоже, обращался в туман, взывая к себе подобным особям, надеясь, что они где-то поблизости.
Джонсон наклонился и наотмашь ударил джокера кулаком по лицу. Тот дернулся, врезавшись затылком в пень, и потерял сознание.
Сапрыкин одобряюще хмыкнул:
– А ничего так. Толерантненько.
Поднявшись в ходовую рубку, Андрей Жаров какое-то время угрюмо смотрел на панели приборов управления тральщиком. Часть из этих приборов не работала, и он силился вспомнить, какие именно. Хотя это быстро наскучило. Предрассветные сумерки, окрашивающие густой туман в синие тона, давно закончились, и солнце давно уже поднялось над сопками и вулканами Камчатки. Сама дымка становилась все прозрачней и сквозь туман постепенно проглядывали очертания ближайших берегов.
– Пресыщение, – проворчал Герман Самсонов, размешивая ложкой мед в кружке с хвойным чаем. – Пресыщение и обнищание. Ну, или, хрен его знает. Я не силен, знаешь ли, во всяких экономических науках и прочей жлобской срани. Но вот как я все вижу. Весь наш истлевший мирок был так устроен. Всякие там акулы капитализма жаждали прибылей и сверхприбылей. И не было такого преступления, на которые магнаты не пошли бы ради прибыли в
