— Не смотри на ее родинку, — зашептала Фаня, вдруг переходя на «ты». — Ничего не скажет, но непременно даст что-нибудь дурное. Она неплохая, но обидчивая. Правда, отомстит и успокоится.
— Угу, — понятливо промычала Тина, спеша за зловредной старушкой с добрыми глазами.
Вскоре девушка и ее провожатая уже вновь поднимались наверх, где Тине предстояло переодеться. Фаня с удовольствием продолжала ее посвящать в маленькие тайны пансиона святой Кладетты. Мадам Бержар была словоохотливой, что давало возможность узнать о месте временного пребывания побольше, однако не любившая долгой болтовни Тина начала уставать от своей спутницы. Мадемуазель Лоет могла выносить лишь трескотню Сверчка, но он ей друг, а Фаня — всего лишь новая знакомая. И все же девушка изо всех сил держалась, продолжая мило улыбаться и мысленно желать болтушке Фане несколько неприличных действий с дьяволом. Хорошая Тина — замечательная Тина — свободная Тина.
Отстала от нее Фаня, только когда занятия уже подходили к концу. Мадемуазель Лоет была оставлена в саду с наставлением идти в столовую, как только прозвенит звонок. Тина согласно кивнула и от всей души поблагодарила Всевышнего за освобождение. Она упала на аккуратную скамейку и прикрыла глаза, мечтая, чтобы ее сокурсницы оказались менее общительными.
Пока юное создание предавалось отдыху и мечтам о непременно счастливом будущем, покой ее был нарушен бранью. Кто-то поминал многострадального дьявола, прикладывая его от всей души. Опешив от столь невероятной речи в стенах пансиона благовоспитанных девиц, Тина не смогла удержаться от любопытства и не проверить, кто же так красиво складывает до боли знакомые слова.
Девушка устремилась вглубь ухоженного сада, откуда доносились глухие стуки, ругательства и недовольное кряканье. Добравшись до источника звуков, Тина прижалась к стволу дерева и осторожно выглянула из-за него.
— Чтоб тебя черти драли! — взвизгнула она, когда мимо нее пролетел нож.
— Кто здесь? — опешил юноша лет шестнадцати-семнадцати.
— Смерть твоя, упырь, — мрачно возвестила Тина, подтянула рукава форменного платья и вышла из-за дерева, готовая надавать по шее душегубу.
— А-а-а, — растерянно протянул тот. — Сейчас же все на занятиях.
— Смерть не умеет ждать, — криво ухмыльнулась мадемуазель Лоет, подходя к юноше. — Ты кто?
— Сын садовника, — ответил парень, делая шаг назад. — Помогаю отцу, пока воспитанницы учатся, потом ухожу. Мне не велено показываться им на глаза.
Тина опустила рукава на место и подошла еще ближе, рассматривая парня. Он был рыжим и конопатым, и во взгляде сына садовника имелась скрытая хитринка, это понравилось девушке, потому что живо напомнило ей Сверчка.
— Как звать? — грозно вопросила она.
— Гиль, мадемуазель, — склонил голову юноша.
Задумчиво угукнув, мадемуазель Лоет посмотрела на зажатые в левом кулаке два небольших ножа, близнецы того, что чуть не приголубил ее саму, и хмыкнула.
— Не можешь попасть в дерево? — спросила она.
— Не могу, — признался Гиль. — Чертовы железяки летят мимо.
Тина деловито протянула руку.
— Дай-ка я попробую, — сказала она, глядя в васильковые лукавые глаза нового знакомого.
— Порежетесь, мадемуазель! — воскликнул он, пряча руку с ножами за спину.
— А в зубы?! — вновь стала суровой девушка, копируя интонацию дядюшки Самеля.
Парнишка склонил голову к плечу, насмешливо глядя на самоуверенную девицу, достававшую ему до плеча. Тина, как и ее папенька, не любила долгих уговоров, предпочитая решительные действия, потому ее кулак впечатался в челюсть упрямцу в следующее же мгновение.
— Зараза! — взвыл Гиль, ошалело глядя на благовоспитанную девицу.
— Еще хуже, — хмыкнула Тина, подбирая выпавшие ножи. — Смотри, сынок.
Первый же нож воткнулся в тонкий ствол, следом вжикнул второй, вставая аккуратно под первым. Парень, забыв о нанесенной ему обиде, подскочил на ноги и уставился на девушку, жарко воскликнув:
— Научи!
Мадемуазель покровительственно усмехнулась, мастерски сплюнула себе под ноги и решила, что жить здесь определенно можно.
Глава 7
