специальной подготовки у Магды, только не подавала вида. Надо же, какие сейчас домработницы встречаются, с такими вместе на рынок идти не страшно, хе-хе!
Остальная часть дня прошла тихо и спокойно, после обеда ковырялся в своей мастерской, слушал эфир, шлифовал рукоять очередного «экспериментального» ножа и прикидывал, как можно украсить его ножны.
На ужин приехала Эвелин, как и обещала. За столом сидели недолго, потом они с Джин ушли в спальню переодеваться. Я подумал-подумал и решил тоже окунуться в бассейн. А то от долгого сидения за столом уже поясница заныла, елы-палы…
Почти до темноты Эва с небольшими перерывами плавала вдоль бассейна, не поддаваясь на провокационные призывы полежать на матрасе и отдохнуть. А когда она все-таки устала, мы с Джин в четыре руки слегка помассировали ей руки и ноги. Судя по улыбке, Эве такая процедура очень даже понравилась. Минут через двадцать дамы ушли переодеваться и сушить волосы, но я решил нырнуть еще разок. Эх, хорошо!
Когда мы проводили Эвелин, Джинджер пошла на кухню, а я поднялся в мансарду, осталось совсем немного работы, рукоять ножа и металлические детали были уже отшлифованы, оставалась только заключительная полировка. Кстати, нужно бы кое-что записать, листок и ручка есть, пока не забыл. Как у меня там было про «Русскую рулетку»?..
Осторожно работая самой мелкой наждачкой, чтобы не испачкать темными металлическими опилками дерево рукояти, я прислушивался к далекой морзянке в эфире и не почувствовал, как по лестнице поднялась Джинджер. Понял, что она стоит рядом, только когда ее руки нежно опустились мне сзади на плечи.
– Чем сейчас занимаешься?
– Вот нож почти закончил делать, сижу, красоту навожу, полирую…
– Для кого-то?
– Пока не решил еще, посмотрим…
– А что у тебя на листке написано? Судя по всему, стихи? О чем?
– Если коротко перевести суть, то я думаю, что не нужно искать приключений себе на… хм… голову, они тебя сами найдут, и мало не покажется.
– Ты еще и поэт? Я подозревала…
Осторожно положив нож на стол, я вытер руки тряпкой и повернулся к ней, глядя снизу вверх.
– Это так, для себя… Ну, может быть, еще кому-нибудь понравится…
– Я думаю, что понравится. Может быть, их еще и споют.
– Думаешь?
– Почему бы нет? Передай текст своим знакомым, пусть оценят.
Встаю, нежно прижимаю ее к себе и зарываюсь лицом в рыжую копну волос. Джин сначала замирает, потом чуть отстраняется, чтобы видеть мои глаза.
– Ты опять меня удивил… Может быть, еще и на скрипке играть умеешь?
– Не знаю, еще не пробовал, – отвечаю ей словами из старого анекдота, мы смеемся, потом она обнимает меня, притягивает так, что перехватывает дыхание, и долго-долго целует.
За окном сумерки уже превратились в ночь, затихло быстрое пиликанье морзянки, а мы все стояли, не в силах отпустить друг друга. Наконец Джинджер сказала:
– Все, пойдем, у нас еще остались кое-какие дела.
Впрочем, дел-то оказалось всего два: выключить свет в спальне и помочь ей раздеться. Наблюдающий врач сказал Джинджер, что нужно строго соблюдать режим дня, вот она и делает теперь все по расписанию. Хорошо, что для меня в этом распорядке тоже остается немного места…
14 число 06 месяца 24 года, Порто-Франко
Утром я проснулся, когда жены не было в постели. Джинджер, судя по звукам, уже вовсю шуровала на кухне, готовила завтрак. Наверное, опять есть захотела. Понимаю, бывает… Особенно сейчас. Тем более что она иногда сама не знает, чего именно съесть ей хочется больше. Хорошо, пойду узнаю, не нужна ли ей помощь. Одетая в просторный домашний халат, моя прекрасная леди босиком стояла возле плиты и что-то помешивала на сковороде.
– Доброе утро!
– Доброе!.. Завтракать будешь?
– Обязательно. А через час на аэродром поеду, может, груз или пассажир какой подвернется. Летчик должен летать, а не сидеть дома…
– Ты только о нас не забывай… – Джинджер нежно провела пальцами по моей щеке.
– Тебя забудешь, как же.
Она прижала мою руку к своему животу.
– И об этом я тоже помню, красавица моя. К тому же здесь есть еще кое-кто, ждущий моего возвращения.
– Кто?!.
