разглядывая Эвелин. Она была в каком-то одеянии типа длинного сарафана, видимо, надела его, чтобы выйти к нам поболтать. На ногах, насколько я успел заметить в полутьме, были мокасины или похожие на них тапочки. Скорее всего, артистка потихоньку вышла из бокового прохода возле сцены с ближней стороны, значит, рассмотрела, где мы сидим.
Так прошло около десяти минут, потом Эва что-то сказала Джин и быстро проскользнула обратно в служебный проход, наверное, пошла готовиться к следующему номеру.
И вот внезапно игравшая фоном музыка стихла, и сцена погрузилась в темноту. Зажегся неяркий луч прожектора, в свете которого оказалась Эва. На этот раз ее костюм был телесного цвета, и казалось, что она одета только в блестки разной величины. Заиграла музыка, и Дэн Маккаферти запел:
Эва как будто пыталась подняться выше, но все время соскальзывала, создавая впечатление борьбы изо всех сил, стремления к недосягаемой цели. В конце концов она перевернулась вниз головой и все-таки начала медленно подниматься вверх по шесту, делая короткие остановки для выполнения различных трюков. Удивительно, как ей удавалось там держаться, используя всего одну руку и делая при этом вертикальные, горизонтальные и наклонные «шпагаты», «волны». Временами казалось, что она вообще ничего не весит…
В отличие от первого номера, Эва работала медленно, плавно перетекая из одной фигуры в другую. Разговоры в зале стихли, и зрители следили за происходящим затаив дыхание.
Когда музыка затихла, несколько секунд в зале стояла полная тишина, но затем зрители начала аплодировать стоя и выкрикивать: «Эва!.. Эва!..» Эвелин подошла к краю сцены, поклонилась зрителям и быстро исчезла за кулисами. Надо же, возле ящичка пришлось встать двум вышибалам – там образовалась небольшая очередь из поклонников вновь открытого таланта, желающих выразить свой восторг материально. Несколько человек оживленно беседовали с конферансье.
Джинджер придвинулась вплотную ко мне и спросила:
– Ну как тебе номер?
– Впечатляюще…
– Ты догадался, для кого он?
– ???
– Для тебя, непонятливый ты мой.
– Почему ты так решила?
– Эвелин сама мне сказала, десять минут назад…
Ну ничего себе… Они что, сговорились?.. Наверное, успели это обсудить, пока я на сцену любовался (по крайней мере, делал вид, что девушек разглядываю).
Джин смотрела на меня и улыбалась.
– Можно подумать, просто для публики она бы сделала это хуже, – пытаюсь я «спрыгнуть» со скользкой темы.
– Тогда бы она выбрала другую песню.
– А откуда она?..
– …Я ей посоветовала.
– Милая, ты меня пугаешь.
– Все нормально получилось, видишь, как публика реагирует?
Действительно, группа возле конферансье только увеличилась, и спустя минуту он объявил:
– Уважаемые дамы и господа, сегодня мы планировали всего два номера в исполнении Эвы Стар, но, учитывая ваши настоятельные пожелания, она выступит еще раз! Прошу всех немного подождать…
Зрители зааплодировали и стали возвращаться на свои места. Через пару минут на сцене снова замигали огни и зашевелились лучи прожекторов, внезапно осветившие Эву. О, опять смена костюма – сейчас на ней было что-то вроде изрядно укороченной футболки и коротких шорт. Зазвучала музыка, и начался танец. В этот раз не было силовой акробатики или утонченных балетных движений – это было что-то «хулиганское», что ли. Наверное, половина номера прошла в акробатических упражнениях на полу возле шеста, и высоко она не забиралась, но публика сопровождала ее выступление аплодисментами, хлопая в такт музыке и движениям. Наконец, «прошагав» по воздуху от вертикального положения «ногами вверх» к полу, она чуть подпрыгнула и с размаха села на «шпагат», затем встала и раскланялась под финальные аккорды мелодии. Зал аплодировал, многие подошли к сцене, чтобы посмотреть на «звездочку» вблизи, но Эвелин быстрым шагом скрылась за кулисами.
– У девчонки есть талант, – сказала мне Джинджер на ухо. – Гордишься?
– А мне-то чем гордиться? Выступает ведь она сама…
