Рашли, а с ним и Джон не были вовлечены в наш план? То, что их не было в Менебилли, ничего не доказывает. Их притянут к этому делу, и мою сестру Мэри тоже. Бедная Элис в Третарфе, Джоан в Матеркомбе и легион маленьких детей. Всех их, начиная с Джонатана в Лондоне и кончая младенцем, что сидит на коленях у Джоан, ждет тюремное заключение, а быть может, и смерть вдобавок, если только вас здесь схватят.
И в этот самый момент в комнату вошел очень взволнованный слуга. Он нервно сжимал пальцы.
– Я подумал, что будет лучше сказать вам, – произнес он. – Через парк прибежал парнишка и сообщил, что на вершине Полмиарского холма видели солдат. Часть из них спустилась в сторону Полкерриса. Остальные направляются к Трегаминиону и воротам в парк.
– Благодарю вас, – сказал, поклонившись, Ричард. – Я очень полагаюсь на ваше молчание.
Слуга вышел из комнаты, надеясь – осмелюсь предположить – притвориться больным, когда придут солдаты.
Ричард медленно встал и посмотрел на меня.
– Так, значит, ты тревожишься за своих Рашли? – спросил он. – И это из-за них у тебя нет желания бросить меня на растерзание волкам? Что ж, прекрасно. На сей раз я покажу себя сговорчивым. Где тот пресловутый тайник, который так пригодился нам всем четыре года назад?
Я заметила, что Дик вздрогнул и перевел взгляд с меня на отца.
– Дик знает, – ответила я. – Снизойдешь ли ты до того, чтобы взять его себе в спутники?
– У загнанной крысы нет выбора, – сказал Ричард. – Ей приходится довольствоваться тем, что есть под рукой.
Меня нисколько не волновало, что тайник мог быть заполнен паутиной и плесенью. Во всяком случае, он послужит им тайным убежищем, пока здесь будут находиться солдаты. И никто, даже Гартред, не знает секрета.
– Ты помнишь, куда ведет ход? – спросила я у Дика. – Хочу предупредить тебя, что в течение четырех лет им никто не пользовался.
Дик – мертвенно-бледный – кивнул, и я подумала, какой же безумный страх охватил его снова, ведь час назад он сам покорно отдавал себя на заклание.
– Тогда иди, – сказала я, – и бери с собой отца. Пока еще есть время.
Он приблизился ко мне, недавнее мужество покинуло его: на меня смотрел тот маленький мальчик, что любил меня когда-то, и я рвалась к нему всем сердцем.
– Веревка, – сказал он, – веревка, которая поворачивает каменную плиту. Что, если она пришла в негодность оттого, что ею не пользовались, а шарнир заржавел?
– Не важно, – сказала я. – Они вам теперь не понадобятся. Я не буду ждать вас в комнате наверху.
На мгновение, растерявшись, он уставился на меня с туповатым, непонимающим видом, и я в самом деле поверила, что на секунду он вновь почувствовал себя ребенком. Чары разрушил Ричард, когда своим резким, зычным голосом сказал:
– Что ж, если уж решаться на это дело, то сейчас самое время. Другого способа спастись нет.
Дик продолжал смотреть на меня, и теперь его глаза приняли странное новое выражение, которого я не замечала у него раньше. Почему он так на меня смотрит? Или он смотрит не на меня, а на кого-то другого – как будто некий призрак из мертвого прошлого тронул его за плечо?
– Да, – медленно проговорил он. – Если решаться, то сейчас самое время…
Он повернулся к отцу и первым открыл дверь столовой.
– Не угодно ли вам последовать за мной, сэр? – сказал он Ричарду.
Задержавшись на пороге, Ричард взглянул сперва на Гартред, затем перевел взгляд на меня.
– Когда свора гончих псов бежит по следу, – сказал он, – а норы сторожат, рыжий лис зарывается в землю.
Он улыбнулся, мгновение смотрел мне в глаза, затем отправился вслед за Диком по дороге на насыпи, что вела к летнему домику… Гартред глядела им вслед, пока они не скрылись из виду, затем пожала плечами.
– Я считала, что тайник расположен в доме, – сказала она. – Рядом с твоей прежней комнатой над воротами.
– Правда? – спросила я.
– Четыре года назад я потратила уйму времени на его поиски в коридорах, тогда-то я и бродила на цыпочках возле твоей двери, – сказала она.
На стене возле окна висело зеркало. Она подошла к нему и посмотрела на свое отражение, отведя с лица вуаль. Глубокий пунцовый, с неровными краями рубец спускался от брови к подбородку, и плавные очертания ее лица были загублены навсегда. В мутном стекле небольшого зеркала она видела, что я наблюдаю за ней.
– Я могла остановить тебя и не дать тебе свалиться вместе с лошадью в овраг. Ты это знала?
– Да, – сказала я.
– Ты окликнула меня и спросила о дороге, а я не ответила.
– Ты не ответила…
– Прошло много времени, но сейчас мы с тобой, можно сказать, квиты.
Она отошла от зеркала, достала из сумочки небольшую карточную колоду – я это хорошо запомнила – и села за стол рядом с моим креслом на колесах.
