– Совсем, что ли? – заорал дядя и тут же елейным голоском произнес в трубку: – Нет-нет, моя чудесная Виолетта, это не тебе. Племянница бегает. Нет, дорогая, она уже не ходит в садик, – добавил он со смешком, покачал головой и ушел в свою комнату продолжать разговор с новой дамой сердца.
– Ты куда? – с интересом уставилась на меня Нелли, выглянувшая на шум из кухни.
– В аэропорт, – отвечала я, застегивая босоножки, которые, как назло, застегиваться не хотели, и я начала нервничать еще больше, даже выругалась вслух. Пальцы от нервного возбуждения стали дрожать еще больше.
– Что случилось, Кать? – немедленно оказалась около меня любопытная сестра.
– Все хорошо, – выдохнула я, пытаясь справиться с застежкой.
– Не ври, – поморщилась Нелли и потребовала: – Отвечай, что случилось!
– Ничего.
– Ты не умеешь врать, анэ, – заявила сестричка. – Колись!
– Катенька, куда ты так торопишься? – появился в довесок и Томас с зеленым яблоком в руке. – На тебе просто лица нет.
– Забыла отдать кое-что Антону! Довольны? – рявкнула я, не в силах контролировать свои эмоции.
– Что? – хором спросили папа и сестра. Им явно стало интересно.
– Подарок…
Босоножки я застегнула и теперь пыталась вызвать такси. Как назло сначала я забыла его номер, потом неправильно набрала его, а затем вместо голоса оператора услышала навязчивую мелодию и голос, просивший остаться на линии до тех пор, пока со мной не свяжется первый освободившийся оператор. Связываться никто не хотел.
– Да примите заказ, идиоты! – рявкнула я, нервничая еще сильнее.
Уверенность в том, что если я успею увидеть Антона и передать ему подарок, то все будет хорошо, только росла. Эмоции взяли верх над разумом. Воздух вокруг, казалось, полыхал невидимым пламенем.
Нелли и Томас взирали на меня с немым удивлением, а я в очередной раз набирала номер такси. На этот раз оператор все-таки ответил мне, принял заказ на текущее время, однако любезно пояснил, что машина приедет не сразу – из-за пробок.
– И сколько мне ждать? – спросила я устало.
– Может быть, десять минут, – спокойно пояснила девушка, – а, может быть, сорок. Я не знаю. Как только на ваш заказ назначат автомобиль, вам придет сообщение.
Я с разочарованным вздохом опустилась на пуфик, понимая, что время идет, и я могу не успеть, если быстро не домчусь до аэропорта. От разочарования хотелось кричать.
– Катенька, что такое? – осторожно спросил папа.
– С такси проблема. А на автобусе не успею, – с отчаянием призналась я, в который раз кляня себя за глупость и забывчивость. Аэропорт находился за чертой города, и чтобы добраться до него, нужно было садиться на специальный рейсовый автобус…
– И в городе пробки, – радостно вставила Нелли, которая громко чавкала жвачкой. – Центр-то перекрыли, дороги делают. Я в новостях читала…
Ее слова меня не обрадовали – напротив, я стала нервничать еще больше. К горлу подкатил ком, ногти впились в ладони, щеки, кажется, побледнели, что не укрылось от взгляда Томаса.
– Все проблемы решаемы, – улыбнулся вдруг он и откусил кусок яблока.
– Не решаемы, – буркнула я. И отец только улыбнулся:
– Ну что ты такой пессимист, Катенька. Сейчас позвоню кое-кому, и тебя с ветерком домчат, – пообещал он.
– Кому? – подняла я на него удивленные глаза. Кажется, у надежды появились невесомые легкие крылья бабочек.
– Есть кое-кто, чудесный человек, байкер, живет неподалеку, – туманно изрек Томас и ушел в свою комнату, а я прислонилась к стене, вытирая лоб. Слова о том, что тот, кто «с ветерком меня домчит» – байкер, я как-то упустила из виду, переписываясь с Антоном, у которого, слава богу, еще не началась регистрация. Звонить ему и говорить, что приеду, я не стала – мне вдруг подумалось, что не стоит заставлять волноваться и Тропинина. Вдруг я не успею, а он из-за меня опоздает на рейс.
Мне нужно приехать до того момента, как Антон окажется в «стерильной зоне» после регистрации и проверки документов. Иначе мы не сможем встретиться.
– Я все устроил! – торжественно оповестил меня и Нельку Томас, выходя из своей комнаты с сияющим лицом.
– Что устроил? – вышел наговорившийся по телефону со своей новой пассией Леша. – Что тут у вас творится, дорогая семейка? Чего моя племянница истерит?
Я поджала губы. Признаваться в том, что я – истеричка, не хотелось.
А кому бы хотелось?
– Любопытная Варвара, Алексей, носа лишилась, – отвечал ему вместо меня Томас.
