внутри гремящая дебильная игрушка. Или там три в одном? – попыталась вспомнить она рекламный лозунг. – Точно! Сюрприз забыла!
Антон, кажется, рассердился – он очень не любил упоминаний о том, что поначалу лишь играл, и даже выражение его лица вдруг стало холодно- отстраненным.
– Замолчите! – вскочив, проорала я, и эти двое, слава богу, заткнулись и в пререкания не вступали.
Быть может, подруга действительно была права.
Когда я подходила к прихожей, улыбаясь своим счастливым мыслям, то совершенно случайно услышала разговор Нины и Антона, которые думали, видимо, что я все еще в ванной комнате.
– Ты, слушай меня внимательно, – сказала Нинка Антону приглушенным голосом, не злым, а уверенным в своей правоте, – ты же знаешь, что с тобой будет, если сделаешь что-нибудь не так?
– Знаю, – спокойно ответил тот. – Можешь не волноваться.
– Я не могу не волноваться, Тропинин, – огрызнулась подруга. – Она же еще дурочка, а ты умеешь выворачивать душу наизнанку. И вместо того, чтобы плюнуть, вываливаешь туда помои. Имей в виду, блондин, обидишь Катю – будешь иметь дело со мной. Сейчас я к тебе добра, потому что она рядом с тобой счастлива, – с сожалением констатировала Журавль.
– А теперь послушай меня ты, Демоница, – ответил Антон. – Не придумывай ерунду. Для тебя это пустой звук, но твою подругу я люблю. И сделаю счастливой.
– Почему ты решил, что для меня это пустой звук? – фыркнула Журавль рассерженно. – Я поверю на слово, что ты сделаешь Катю счастливой. Но не говори того, чего не знаешь. Я не тот человек, который будет счастлив в любви, – добавила она. – Поэтому для меня любовь – сумасшествие.
– Буду откровенен, раз на то пошло, – неожиданно произнес с затаенной горечью Антон. – Ты никогда не думала, что сама виновата, раз несчастливая в любви? У тебя был неплохой шанс с Келлой. Но ты предала его.
– Замолчи, – приказала ему Нинка, голос которой стал звонким от ярости. Но тот не внял ее указанию.
– Предала не тем, что притворялась влюбленной из-за наследства, – был в курсе всей истории Антон. – Ты предала его своей гордостью. А он о тебе помнит. Ненавидит, но помнит. Я вижу.
– Я. Сказала. Замолчи. Закрой свой грязный рот! – крикнула подруга. – Беспокойся не обо мне, мальчик, а о том, чтобы твою девочку не перехватил другой.
На этом их странному разговору, который перерастал в ссору, я решила помешать и с улыбкой вошла в ярко освещенную прихожую. Между Антоном и Нинкой летали молнии.
– Я оставила вас всего на пару минут вместе, но мне кажется, вы готовы подраться, – укоризненно сказала я. – Что случилось?
– Ничего, – хором ответили они и злобно друг на друга посмотрели, заставив меня улыбнуться.
– Вы прямо как брат и сестра, – объявила я весело. – Оба высокие, светлоглазые, светловолосые и злые.
Антон усмехнулся, Ниночка закатила глаза.
– И я вас прошу, – твердо сказала я. – Если вы уважаете меня, не ругайтесь.
– Наш малыш просто злится, что в свое время не смог поиграть со мной, – пропела Журавль.
– Да я счастлив, что с тобой не связался, – устало отвечал Тропинин.
– Вы глухие или тупые? – перевела я с одного на вторую сердитый взгляд. – Я же просила вас прекратить.
– А мы и не начинали, – заявила Ниночка и неожиданно потрепала Кейтона по волосам. – Теперь он мне как младший братик, да, Антошка?
– Я старше, – мрачно заявил он.
– Раз старше, неси мой чемодан, – не растерялась подруга. – Сестренка слаба и руки ее немощны, – воздела она к потолку запястья.
Антон действительно понес ее чемодан – я настояла на том, чтобы проводить подругу к машине Матвея, который уже ждал Нину.
Перед тем, как сесть в автомобиль, Журавль обняла меня, больно похлопав по спине.
– Устрой в этом притоне дурновкусия безнравственность, – шепнула она мне со смешком.
– Что-что? – не сразу поняла я.
– Уложи его на лопатки, – зашептала горячо подруга на ухо, и из-за ее дыхания стало щекотно. – Удобный момент, малышка. А потом мне все расскажешь, – Ниночка захихикала.
– Слушай, – подняла я на нее тяжелый взгляд, – езжай, а?
– Никакой благодарности! – объявила Нинка, щелкнула меня по носу и скрылась в салоне автомобиля, успев ненароком показать средний палец Антону, делая вид, что поправляет несуществующие очки.
– Как ты с ней общаешься? – спросил задумчиво он, положив мне руку на плечо.
– Ты плохо знаешь ее, – вздохнула я, прижавшись к Антону. – Она лишь кажется такой… М-м-м, противной и эгоистичной, привыкшей, чтобы все было так, как хочет она. Да, Нина совершает ошибки, но в душе она хороший человек. Где-то глубоко в душе, – уточнила я и добавила:
