— Твой любовник только что угнал нашу машину, — сообщил Марк.
Поли уже спешно натянула трикотажные нейлоновые брючки и теплый свитер рельефной вязки и теперь наполняла термос, однако, услышав Марка, замерла.
— Он мне не любовник. Я с ним только сегодня познакомилась.
Марк понял, что она говорит правду.
— Тогда зачем ты впустила его в дом?
— Он брат Тони, я же тебе говорила.
Не дав Марку ничего сказать по поводу Тони, Поли перешла в контрнаступление, прижав термос к обтянутой свитером груди, будто это была ее опороченная репутация:
— Ты смотрел, как он угоняет машину, и даже не попытался его остановить! По-моему, тебе не пришло в голову, что ты самый сильный волшебник во всей стране! Если бы ты сообразил, что надо применить свои способности, ты бы пригвоздил его к месту!
— Я сообразил, — проговорил Марк. — И попытался. Я не знаю, кто это — но он, судя по всему, гораздо сильнее меня. В некотором роде. Он отмахнулся от меня, как от мухи, и заодно смахнул все охранные чары с машины.
— Он же такой маленький! — наивно вытаращилась Поли. — Хотя, кажется, довольно крепенький…
— Да при чем тут размер? — презрительно бросил Марк. — У некоторых детей силы побольше, чем у тебя!
— Тогда, по-моему, тебе надо позвонить в полицию, — сказала она.
— Я уже, — ответил Марк. — Возможно, его вот-вот поймают, но тревожит меня другое — я упомянул при нем Глэдис, а теперь чувствую, что он едет к ней. Что тебе о нем известно? Какие у него намерения, не балуется ли он черной магией?
Поли растерянно прижала термос к губам:
— Не знаю. Я же тебе сказала. Я с ним только что познакомилась.
— Тогда поехали-ка следом, — сказал Марк. — Скорее. Бери бутерброды и пошли.
— Как? Возьмем машину напрокат? Или пешком?
— Он от щедрот своих оставил нам «де-шво» взамен «БМВ», можем взять, — сказал Марк.
— Ой, эту развалюху?! — Поли повернулась к холодильнику. Этими словами она невольно выдала себя — показала, что знает о Тони несколько больше, чем считалось.
Марк притворился, будто ничего не слышал, чтобы не пришлось напоминать Поли, что она говорила о Тони до сих пор: «Да мы с ним едва знакомы, откуда мне знать, какая у него машина?» Он метался по кухне, хватал яблоки и печенье и совал в корзину с едой на столе. И было ему холодно, пусто и одиноко.
Через пять минут, заперев дом и проверив, на месте ли защитные чары, Марк задумался, зачем вообще такие крайности. Этот дом — бездушная блестящая коробка. Пусть вламывается кто хочет, ему, Марку, все равно. Да пусть он его больше никогда не увидит. Но Поли, пожалуй, огорчится, поэтому Марк обеспечил безопасность жилища — как мог тщательно.
Тем временем Поли не без труда втискивалась на полотенечное сиденье за рулем пегой машинки, оплакивая свою судьбу.
— Марк, это же не машина, а полный кошмар, кошмар даже для «де-шво»! — Она повернула ключ в замке и взвыла — все сооружение залязгало и зачихало. — Господи! От нее же куски отваливаются, Марк! Соседи смотрят, мне стыдно! Куда ехать-то, если она соизволит тронуться с места?
— В Херефордшир, по обычной дороге. Он все еще едет туда.
Поли рывком пустила маленькое страшилище задним ходом и со скрежетом выкатила на дорогу. И снова жалобно завопила, когда переключила передачу и двинулась вперед.
— Боже, Марк, этак мы до Глэдис и к утру не доедем! Эта колымага не разгонится больше сорока! По-моему, она просто не рассчитана на большие скорости!
— Поезжай, а там посмотрим, — терпеливо проговорил Марк. — Твой знакомец не знает, что мы его преследуем, и, вероятно, не спешит. Меня он совсем не оценил — даже не заметил, что я за него зацепился.
— Не понимаю, как можно быть таким спокойным! — отозвалась Поли. — Только подумаю, сколько она стоила, наша машина!..
Эту фразу она регулярно повторяла еще тридцать миль. Машинка встряла в пробки — начинался час пик, — и на это расстояние у нее ушел час. Марк сидел, сложив руки на груди, и молча терпел. Почти все это время он дивился — и не в первый раз, — как так вышло, что он женился на Поли, если она ему настолько отвратительна. Он не помнил, чтобы она ему когда-нибудь нравилась. Но она и вправду заботилась о нем в те, первые дни, и это было до того естественно — словно именно к этому он и привык…
А потом он вспоминал о Зилле, которая была и навсегда останется той единственной, с кем он хотел бы прожить всю жизнь. До сих пор он не разрешал себе задумываться, как просто, в сущности, было бы ее разыскать. Он не осмеливался даже спросить, действительно ли Зилла — та самая младшая сестра, которую Аманда поселила у себя, хотя уже давно это подозревал. Почему-то он был уверен, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он не
